Обитель теней

Его громадный особняк в испанском колониальном стиле выходил к бухте, на противоположном берегу которой красовались фешенебельные отели. У пирса стояла яхта сорокафутовой длины, выглядевшая так, будто Атлантический океан был для нее не более чем прудом.

- Замечательное местечко, - заливался соловьем Бобби за ужином. Здесь лучший в мире климат, полным-полно воды, а уж возможности для бизнеса поистине уникальные.

Нет, без дураков, если и существует рай земной, то он - здесь. В Аризону я бы не вернулся и за целое состояние, не говоря уже о северных штатах - упаси Боже!

В свои тридцать два года Бобби уже имел солидное брюшко, да и вообще был маленьким, кругленьким, как домашний кабанчик. На пальце-сардельке красовался перстень с бриллиантом размером почти с фасолину. Как и прежде, он сиял своей неизменной улыбкой, прямо-таки приклеенной к физиономии. Одет он был в желтую махровую рубаху и того же цвета шорты. Он явно упивался своим достатком, и я за него был искренне рад. Судя по всему, начальный капитал ему предоставила семья жены, и он сумел им распорядиться самым удачным образом, так, что новые родственники даже не ожидали. Его благоверная, Моника, за ужином все больше помалкивала, лишь выбегая без конца на кухню.

- Она ко мне относится как к августейшей персоне, - самодовольно заявил Бобби, когда Моника в очередной раз отправилась присмотреть за кухаркой. - Дома я чувствую себя императором. Все, что у нее есть в жизни, это я да разве что вон та яхта. Когда я ее подарил Монике в прошлом году на Рождество, она прыгала вокруг меня, как щенок. Мне-то эта яхта до лампочки, но Моника счастлива, ну и замечательно.

Послушай, если ты играешь в гольф, мы завтра можем отправиться в клуб - у меня есть запасной набор клюшек.

- Извини, я не играю, - ответил я.

- Ты не играешь в гольф?! - Бобби прямо-таки ошалел.

Вероятно, он просто забыл, что я живу в несколько иных климатических условиях. - Ну, в таком случае, может, покатаемся на яхте? Побалдеем, немного выпьем, а? И Моника будет в восторге.

Я ответил, что это - можно.

- Отлично, старик. А знаешь, ведь именно к этому нас и готовили в школе. Разве я не прав?

- К чему "этому", Бобби?

Тут за стол вернулась его супружница, и Бобби не преминул похвалиться:

- Завтра он пойдет с нами на яхте. Побалуемся спиннингом, поймаем что-нибудь на ужин...

Моника устало улыбнулась.

- Все будет просто замечательно. Так о чем я говорил?

Ах да, о нашей старой доброй школе. Ведь ее главная цель - научить нас, как достичь того, чего я достиг, и какую жизнь вести потом, после достижения успеха - не важно, в какой сфере деятельности. Разве я не прав? Ты можешь исколесить весь Юго-Восток, и где бы ты ни остановился отлить, обязательно увидишь мое имя.

Моника отвела глаза и принялась изучать салатный лист в тарелке.

- Давно ты виделся с Маркусом Рейли? - перевел я разговор на другую тему. - Насколько мне известно, он тоже здесь живет.

- Да виделись мы как-то раз, - нехотя ответил Бобби. - Не стоило мне это делать. Понимаешь, Маркус вляпался в какую-то темную историю, из-за чего его лишили адвокатской лицензии. Советую тебе держаться от него подальше.

Он конченый человек.

- В самом деле? - Я был поражен.

- Ну, когда-то он действительно был шишкой, но потом серьезно влип. Так что послушайся моего совета... Я, конечно, могу дать его номер, но связываться с ним настоятельно тебе не рекомендую. Он - неудачник. Сейчас он вынужден лезть из кожи вон, чтобы хоть как-то удержаться на плаву.

На следующее утро я набрал номер, который Бобби все-таки мне продиктовал. На другом конце провода ответили:

- "Вентуорс" слушает.

- Маркуса, пожалуйста.

- Кого-кого?

- Маркуса Рейли. Можно его к телефону?

- Ах да. Секундочку.

Это был, похоже, коммутатор: в трубке опять послышались длинные гудки, потом ее подняли, не произнеся, однако, ни слова.

- Это ты, Маркус? - спросил я и назвался.

- Дружище, чертовски рад слышать тебя! - донесся хрипловатый голос Маркуса Рейли. - Ты в городе? Как насчет повидаться?

- Может, отобедаем?

- Отлично, только угощаю я. Отель "Вентуорс" знаешь?

Это на Коллинз-авеню, с правой стороны, сразу за Семьдесят третьей улицей. Я буду тебя ждать у входа. В двенадцать, идет?

Я перезвонил Бобби Холлингсуорсу - предупредить, что не смогу покататься с ним на яхте.

- Ничего страшного, - ответил Бобби. - В следующий раз возьмем с собой парочку знакомых девочек. Договорились?

- Договорились, - сказал я, отчетливо представляя, как он в этот момент, откинувшись в кресле и накачивая свое брюшко пивом, пудрит какой-нибудь шлюшке мозги насчет того, что его фамилию можно лицезреть в любом сортире по всему Юго-Востоку.

Коллинз-авеню теряла свой шик в той ее части, где жил Маркус Рейли. По тротуарам мимо магазинчиков уцененных товаров, сомнительного вида забегаловок и бесчисленных лавочек со всякой всячиной брели в основном старики в застиранных панамах, с отвисшими животами да старухи в несвежих платьях и громадных солнечных очках.