Обитель Тьмы

– И пожирающий мертвую плоть, чтобы вернуть себе силы для жизни, – добавил Рамон.

Ратники зароптали, схватились за обереги-амулеты и принялись обмахивать себя охоронными знаками. А Глеб внимательнее взглянул на копошащуюся в крови тварь и проговорил:

– Теперь ясно, почему по улицам Хлынь-града разгуливают ожившие покойники. Похоже, они нашли отличный способ восставать из мертвых.

– И занимать место живых, – снова добавил итальянец и перекрестился.

– Жизнь за жизнь, – отчеканил, глядя на бледную тварь, Глеб. – Точнее, жизнь за смерть!

Тварь тем временем продолжала пожирать разбросанную по траве кровавую плоть. И чем больше она ела, тем крупнее становилась и тем больше походила на человека.

– Что же это получается, – растерянно вымолвил Бранимир. – Эта маленькая дрянь явилась к нам из царства Велеса? А принес ее Призрачный всадник?

Ему никто не ответил. Путешественники смотрели на маленького уродца, и взгляды их были полны ужаса и отвращения.

– Интересно, этот парень сам пожелал выбраться из пекла? – хмуро произнес Рамон. – Или какой-то демон вызволяет прóклятые души грешников из ада, чтобы населить ими землю?

Тварь сожрала последний кусок плоти, привстала на окрепшие ножки, повернулась и, кровожадно оскалив зубы, засеменила к телу Починка.

Глеб шагнул вперед и с размаху опустил сапог на злобного уродца. Под каблуком у него отвратительно чавкнуло.

– Возвращайся в ад, тварь! – прорычал Глеб.

Когда он снова поднял сапог, на траве не было ничего, кроме влажного, склизкого пятна.

Рассветало быстро. Еще десять минут назад в лесу стояла тьма, и вот уже первые солнечные лучи сделали воздух сумеречным и прозрачным.

– Ты понимаешь, что это значит, Первоход? – Рамон говорил взволнованно и сбивчиво. – Призрачные всадники – не просто темные твари. Они исчадия ада! Демоны, чья задача – наводнить наш мир мертвыми душами. А это значит… – Рамон осекся и облизнул пересохшие губы. – …Это значит, что нам предстоит отправиться в царство мертвых. В царство мертвых, Глеб! А это пострашнее гиблой чащобы и ее кровожадных обитателей.

Бранимир и его воины смотрели на Рамона недоуменными и недоверчивыми взглядами. Глеб небрежно пожал плечами.

– Одиссей и Геракл сходили в ад. Почему бы туда не сойти и мне? Чем я хуже античного героя? – Глеб посмотрел на растерянное лицо толмача, усмехнулся и добавил: – Не забивай себе этим голову, толмач. Просто положись на меня, и будет тебе счастье.

Он подмигнул Рамону и хотел отвернуться, но тут Бранимир закричал:

– Первоход, берегись!

На этот раз Глеб среагировал слишком поздно. Белая тень метнулась от деревьев, сбила Рамона с ног и набросилась на Глеба. Он попытался увернуться и выхватить меч, но огромные белые когти впились с размаху ему в голову, круша черепную кость.

Под тяжестью навалившейся туши Глеб рухнул на землю. Тварь ударила его крыльями по вискам и, раскрыв пасть, попыталась вцепиться ходоку в горло, но в этот миг сразу три меча-всеруба вонзились чудовищу в бока. Тварь повернула к недругам белую голову, но выстрел из мушкета разворотил ей челюсть и довершил дело, начатое мечами.

Тварь рухнула на землю и замерла.

– Дьявол! – в сердцах воскликнул толмач и яростно рубанул белую тушу чудовища мечом. Потом развернулся к распростертому на земле Глебу и, тяжело дыша, спросил: – Первоход, ты как?

Глеб не откликнулся. Он лежал на спине, запрокинув голову, и из проломленного черепа его сочилась на траву темная кровь.

– Первоход? – Толмач внимательнее вгляделся в бледное лицо Глеба, и ресницы его дрогнули. – Первоход!

Бранимир быстро опустился рядом с ходоком на одно колено и прижал пальцы к его шее. Потом низко наклонился, поднес ухо к приоткрытым губам Глеба и прислушался.

– Ну! – нетерпеливо проронил Рамон. – Как он?

Воевода выпрямился, посмотрел на толмача мрачным, тяжелым взглядом и медленно покачал головой.

– Упокоился, – хрипло проговорил Бранимир.

Кадык на жилистой шее воеводы дернулся. Он отвел взгляд от тела Глеба и посмотрел на своих стрельцов, лица которых были мрачны и суровы.

– Слыхали? – спросил он севшим голосом. – Ходок мертв. У нас больше нет проводника.

Рамон покачнулся, но схватился рукой за ствол дерева и устоял на ногах.

– Боже… – прошелестели побелевшие губы толмача. – Боже…

Он медленно опустился на колени. Понурив голову, несколько секунд сидел неподвижно, затем медленно поднял лицо к светлеющему небу, перекрестился и тихо что-то забормотал.

Прислушавшись, воевода понял, что молится толмач на языке русичей.

– …ибо рука Господня вылепила тебя из этого праха, и ладони Господни соберут этот пепел. Господня рука была гончарным кругом, на котором этот сосуд глины обрел форму свою, и Господня ладонь – та урна, в которой сохранен будет твой прах…

Глава пятая

1

«…Господня ладонь – та урна, в которой сохранен будет твой прах».

Глеб Орлов качнул головой, выходя из дремы, и вновь уставился на экран кинотеатра. Потом незаметно зевнул. «Интересно, что это за цитата? – подумал он. – Наверно, из Библии?»