Обитель

— В таких тихих омутах черти и водятся,— покачал он головой.— К тому же финские отряды, шайки дезер­тиров... Но теперь нас двое, и мы сумеем продержатся до подхода отряда охраны. Не знаю, насколько я опе­редил их и насколько задержат их бездорожье и труд­ности военного времени, но у них очень хороший командир. На товарища Плаудиса можно положиться. Это очень ответственный товарищ. Так что есть осно­вания считать, что ожидание не затянется больше, чем на день-два. А потом мы будем возвращаться в Петро­град.

— Хорошо. Присаживайтесь к столу. Хотите чая? Он, правда, без сахара, но довольно приятен на вкус, а главное — горяч. Вы же продрогли насквозь.

— Благодарю, не откажусь. Я искал вас в гостинице, или как тут эти домишки называются?.. Там живет омер­зительнейший сброд! Сплошная контра...

— Кто?

— Контрреволюционеры. Купцы всякие, офицерье... Вы молодец, что сумели получить жилье здесь, подальше от лишних глаз. Как вам это удалось? Обычно монахи на такое не идут. Дали взятку?

— Нет, они сами пригласили. Очень гостеприимные, весьма милые люди. Умные. Хотя слишком уж эксцент­ричные...

— Сами? Совсем странно... Но не обольщайтесь их видимым миролюбием, господин Блейз. Священнослужители — верная опора для монархии, а значит — наши враги...

— Я — подданный Его Величества,— напомнил я.

— Я говорил о себе,— быстро поправился он.— Это они перед иностранцем хвост распушили, а свои, как видите, за оградкой остались... Лицемеры! Нет, это хит­рая контра! Но ничего, мы и эту «опору монархизма» опрокинем! Вдрызг разобьем, уж поверьте!

— А как же без духовенства? — удивился я, протягивая ему приготовленный чай.— Или вы решили какую-то другую религию сделать государственной?

— Все это ерунда,— жестко отрезал он.— Сплошной обман! Религия всего лишь один из способов управле­ния людьми. Нет никакого Бога, господин Блейз. И ни­когда не было. Люди просто не понимали устройства мира, вот и облегчали себе восприятие с помощью ка­кого-то «всемогущего дедушки с бородой». А потом властители просто удачно воспользовались таким инс­трументом влияния. Вы же представитель просвещенной Англии, как вы можете верить во все это средневековье? Это все придумано для задурманивания голов и накоп­ления богатств... Ничего, разберемся! Со всем разберем­ся... Богатства вернем трудовому народу, а паразитов — к ногтю!

— Во времена французской революции тоже... «богатство — народу, паразитов — к ногтю... » Даже из собора Парижской Богоматери хотели «Храм Вселенского Разу­ма» сделать, но... Ничем хорошим это не кончилось. Нравы упали, преступность стала повальной, как чума, народ был весьма недоволен... Наполеону пришлось вос­становить религию в своей империи. Это принесло ему много политических дивидендов. Не боитесь, что исто­рия повторится?

— Ну, уж этого-то мы не допустим,— твердо заверил он.— Партия постановила, что борьба с религиозным одурманиванием масс — одна из наших первоочередных задач. И мы ее решим — будьте уверены!

— А что вместо религии? Вместо Бога?

— Свобода. Равенство. Братство,— отчеканил он.— Французская революция провалилась из-за отсутствия крепкой идеологии и решимости идти до конца во что бы то ни стало! Надо было вершить дело крепкой рукой, а не останавливаться на полдороге, убоявшись слишком больших жертв. Мы учтем их опыт. Их «Директория» погрязла в роскоши, забыв идеалы революции, они утратили бдительность... У нас такого не повторится. Не допустим. Если потребуется идти по колено в крови — мы пойдем. И в своей, и в чужой!

— Послушайте, но вас же всего горстка...

— Вот что, господин Блейз,— он отставил стакан в сторону, устало потер лицо ладонями,— давайте начис­тоту, а? Мне сказали, что вы будете кем-то вроде связ­ного между моими товарищами и вашим руководством. Через вас будут проходить сведения международной важности. Вы молоды, но если вам доверили такое дело, значит, на то были основания... Вы — еврей?

— Нет... С чего вы взяли?