Между тем, пока одни люди спасали косаток, другие продолжали ловить их и продавать. В 2016 году государственная экологическая экспертиза не одобрила обоснование ОДУ и разрешения на отлов не выдавались, но косаток все равно поймали. В конце августа Л. М. Мухаметов сообщил в Совет по морским млекопитающим, что летом были незаконно отловлены четыре косатки, которые содержатся сейчас на базе в Средней. Совет направил срочное обращение к руководителю погранслужбы ФСБ РФ с просьбой проконтролировать попытки нелегального вывоза косаток в Китай. В действительности, как впоследствии выяснилось, две косатки были отправлены через аэропорт Владивостока еще 25 августа, и по документам они значились как отловленные в 2015 году. После обращения Совета прокуратура провела проверку и выяснила, что в июле – августе компании-отловщики везли трех косаток по Амуру, а на запрос пограничников предъявляли разрешения от 2015 года и утверждали, что животные перезимовали на базе в Сахалинском заливе. Прокуратуре удалось собрать доказательства того, что на самом деле они были пойманы в 2016 году, после чего в октябре 2016 года было возбуждено уголовное дело о незаконном вылове водных биологических ресурсов. Тем не менее в 2017 году в Китай были экспортированы еще две косатки.
Осенью 2016 года здоровье Алексея Владимировича Яблокова, председателя Совета по морским млекопитающим, резко ухудшилось, но даже из больницы он продолжал участвовать во всей этой эпопее. Именно благодаря его настойчивости и авторитету у нас начало хоть что-то получаться – возбуждение уголовного дела за незаконный отлов косаток стало первым серьезным успехом Совета в деле борьбы с отловами. К концу года Алексею Владимировичу вроде бы стало лучше, его выписали из больницы, но в январе состояние вдруг снова резко ухудшилось, и 10 января 2017 года он умер. Совет по морским млекопитающим осиротел. Все эти годы Яблоков прикрывал нас своим авторитетом и известностью, а без него мы были лишь кучкой никому не нужных ученых. Принявший на себя его функции заместитель директора Совета отказался подписывать наши обращения в госорганы по поводу отловов, и ситуация зависла в состоянии неопределенности.
Самое большое в мире месторождение щебня
На берегу лежит мертвый серый кит. Он совсем не похож на живого кита, а похож на пластиковую 3D-модель кита в натуральную величину. Еще вчера мы фотографировали его в проливе Чеченкуим, а сегодня утром эскимосы-китобои из села Новое Чаплино убили его и вытащили на берег, чтобы разделать и заготовить запасы в преддверии долгой зимы.
Его голова, как и у всех серых китов, покрыта наростами балянусов, между которыми, вцепившись в кожу мощными кривыми лапками, сидят желтые и коричневые китовые вши – мелкие ракообразные, питающиеся кожей животного. Они еще живы, в отличие от морского гиганта, на котором они провели всю свою жизнь. Я снимаю одну вошь, и она вцепляется мне в ладонь. Держаться как можно крепче – главное в жизни китовой вши, ведь, если ее оторвет от хозяина, она наверняка погибнет.
Я трогаю кожу кита, еще влажную, но стремительно высыхающую на солнце. Обычно такой недоступный и вечно ускользающий от нас, сейчас он лежит совершенно неподвижно, и от этой неподвижности веет тягостной безнадежностью. Мне тяжело смотреть на мертвого кита, но и осуждать убивших его людей я не могу – они добывают себе пропитание точно так же, как это делают косатки и прочие обитатели этого сурового края. Коренные жители Чукотки относятся к китам и моржам, как мы – к грибам и ягодам, и активисты, стыдящие их за убийство морских млекопитающих, вызывают у них такое же недоумение, как у среднего европейца – борцы за права растений.