Облачно, возможны косатки

Современная природоохранная деятельность – это не отмывание птиц от нефти, не ловля браконьеров и не спасение китов из сетей. Это прежде всего политика. Для того чтобы эффективно работать в условиях существующей реальности, необходимо уметь пользоваться теми же методами, что и оппоненты. Большинство активистов приходят в эту область из стремления изменить мир к лучшему, но чистый идеалист, полный благих намерений, не знает, как их реализовать. Если он хочет этому научиться, ему нужно понять, как работает этот мир, и приспособиться к его идиотским законам. Чем успешнее человек это делает, тем больше у него возможностей что-то изменить, но меняется и он сам. Мало кому удается чего-то добиться, не растеряв часть своих идеалов, и, как правило, чем большего человек смог достичь, тем меньше идеалов он сохранил. Поэтому у того, кто хочет бороться, например, за охрану природы, по большому счету есть два пути: остаться чистым и честным и ограничить свое влияние посадкой деревьев и подписанием петиций в Фейсбуке либо стать профессиональным природоохранным политиком, который заботится не столько о природе, сколько о стратегической правильности решений с точки зрения источников финансирования.

Правда, это тоже работает далеко не всегда: организации, которые подвергаются нападкам активистов, имеют свои защитные механизмы. Поэтому Морган до сих пор остается в Лоро-парке и даже недавно родила дочь, получившую имя Ула. Для океанариумов Морган очень ценна тем, что не является родственницей остальным косаткам, содержащимся в неволе. За годы, прошедшие с запрета отловов в США, Канаде и Исландии, происходящие оттуда косатки успели многократно перемешаться в океанариумах, и сейчас большинство животных второго и третьего поколений в той или иной степени родственны друг другу. Морган для Лоро-парка – «свежая кровь», которая дает надежду на успешное продолжение программы размножения косаток в неволе, чтобы наплодить еще больше черно-белых Маугли для развлечения публики и выкачивания денег из ее карманов.

Карагинский квест

Будучи канадцем американского происхождения, в работе с русскими я усвоил одно: что бы вы ни предложили – идею или способ сделать что-то, – они, скорее всего, тут же нахмурятся и назовут миллион причин, по которым это не сработает.

ЭРИХ ХОЙТ. «КОСАТКА – КИТ, КОТОРОГО НАЗЫВАЮТ УБИЙЦЕЙ» (ORCA – THE WHALE CALLED KILLER)

Когда меня спрашивают, что самое трудное в полевой работе, я без колебаний отвечаю: логистика. Не жизнь вдали от цивилизации, не холод и сырость, не отсутствие душа и интернета и даже не (весьма иллюзорная) опасность быть съеденным или покалеченным объектами исследований, а вот эта вот вечная необходимость организовывать перемещение людей и оборудования из пункта А в пункт Б делает экспедиционную работу такой тяжелой и изматывающей. Представьте, что раз в полгода вам приходится упаковывать все свое добро и перевозить на новое место. Представили? А теперь представьте, что дорог и сухопутного транспортного сообщения между пунктами А и Б нет, и вам каждый раз приходится подгадывать, когда туда выйдет судно, и лично договариваться о перевозке вашего груза.

История эта началась с того, что мы очень захотели попасть на остров Карагинский. Авачинский залив уже порядком поднадоел нам, хотелось новых косаток и новых горизонтов. В рейсе 2002 года Карагинский залив запомнился нам тихой солнечной погодой, спокойной, «как в ложке», водой и обилием косаток, но провели мы там до обидного мало времени – всего-то пару дней. Много лет мы вынашивали планы, как бы добраться туда и поработать хотя бы месяц. Наконец в августе 2008 года мы начали реализовывать программу по освоению Карагинского.

В организации подобных экспедиций есть два основных этапа. Первый – добраться до населенного пункта, расположенного неподалеку от предполагаемого места работы. Поскольку между населенными пунктами, как правило, хоть иногда курсирует какой-то транспорт, то перемещение осуществляется его силами. Это значительно дешевле, чем нанимать специальное судно, но влечет за собой массу разнообразных последствий.

Второй этап – из этого населенного пункта добраться до собственно места исследований. Точнее, до места расположения полевого лагеря, потому что место исследований-то у нас находится в море, но пребывать там круглосуточно, не имея достаточно большого плавсредства, увы, невозможно. В принципе, при большом желании можно работать и из населенного пункта. Но, как правило, населенные пункты находятся не в самых хороших для работы местах, к тому же жить там гораздо дороже, чем в полевом лагере, и возникает много дополнительных трудностей – например, где оставлять лодку и бензин.