Облачно, возможны косатки

Пока мы работаем с косатками, поодаль пару раз выныривают кормящиеся горбачи, но мы игнорируем их. У нас есть строгая иерархия приоритетов, с кем работать, и горбачи находятся в самом низу. Косаткам мы обычно отдаем предпочтение, потому что они приходят и уходят и в целом более интересны для нас, а горбачи присутствуют в акватории почти всегда и могут целый день болтаться на одном месте. Но абсолютный приоритет мы отдаем северным плавунам – они встречаются редко, и если нам улыбается удача и мы встречаем их в море, то бросаем ради них даже косаток.

Так происходит и в этот раз. В километре от нас вспыхивают невысокие пушистые фонтаны, по которым можно безошибочно отличить плавунов. Честно говоря, на этот раз косаток я оставляю без сожаления – за три часа работы они вымотали нам все нервы (а мы – им, ну тут уж они сами виноваты, могли бы сразу дать себя снять, и мы оставили бы их в покое). Со всей возможной скоростью, насколько позволяет волна, несемся к плавунам, но, конечно же, не успеваем – они заныривают прежде, чем мы успеваем подъехать на дистанцию фотографирования. Плавуны ныряют глубоко и надолго – обычно на 20–40 минут – и потом несколько минут отдышиваются, лежа на поверхности, прежде чем занырнуть снова. За это время нужно успеть подскочить к ним и сфотографировать, а если повезет, то и взять биопсию.

Заехав в то место, где они занырнули, начинаем осматриваться. Мы пока не знаем, идут они в каком-то определенном направлении или просто выныривают то здесь, то там, как бывает, когда они кормятся. Сейчас наша задача – заметить их как можно быстрее при следующем выходе, чтобы успеть подъехать и сделать фото. Поэтому мы всматриваемся в море, вытянув шеи, как стая обеспокоенных гусей.

Наконец один из волонтеров замечает фонтаны в нескольких сотнях метров по корме. Развернувшись, несемся к ним, постепенно снижая скорость по мере приближения. Группа довольно большая – штук десять плавунов лежат на поверхности, как бревна, и старательно дышат. Фотоаппарат стрекочет почти как кинокамера – плавунов мы снимаем сериями, чтобы ничего не упустить. В идеале нам нужно снять их с обеих сторон, причем и спину, которая видна над водой, пока они лежат, и спинной плавник, расположенный ближе к хвосту, – у лежащих китов он часто бывает скрыт под водой и показывается только в тот момент, когда они начинают заныривать. Но чаще всего нам удается снять лишь несколько отдельных частей тела от разных китов с одной стороны, и Ванюха потом собирает их, как мозаику, – с одной встречи в каталог попадает только спина справа, потом к ней присоединяется плавник справа, а со временем, если повезет, получается «привязать» к ним левую сторону того же животного.

Плавуны снова заныривают, и мы снова всматриваемся в волны, но на этот раз тщетно. Проходит 20, 30, 40 минут, а китов все нет. На самом деле им ничего не стоит пронырнуть под водой пару километров, и тогда при такой погоде мы их точно потеряем – скорее всего, именно это и произошло. Ветер крепчает, и на волнах тут и там появляются белые барашки, которые маскируют фонтаны. В таком море очень сложно найти хоть каких-то китов и еще сложнее ездить за ними – катер прыгает по волнам, раскачиваясь из стороны в сторону, брызгами заливает стекло кабины, а если не успеваешь увернуться, то и объектив фотоаппарата. Ко всеобщему облегчению, решаем ехать домой. Посиневший от холода волонтер спускается с точки наблюдений и идет в домик ставить чайник.

Так в основном протекают наши рабочие дни на острове Беринга. Хотя случаются и добрые косатки, которые щедро кричат в гидрофон и подставляют свои бока под объектив, и хорошие плавуны, с которыми удается поработать несколько часов, прежде чем они исчезнут, и даже интересные горбачи, которые кормятся у поверхности, так что становятся видны волочащиеся раздутые горловые мешки, полные воды, и темные загадочные глубины их ртов. Бывают и другие интересные встречи.