Облачно, возможны косатки

В нашей части акватории мы наблюдали охоту плотоядных косаток в июле 2013 года. Рано утром верхний наблюдатель сообщил, что видит трех косаток, проходящих мимо бухты довольно близко от берега. У меня сразу мелькнула мысль, что это могут быть плотоядные косатки, поскольку рыбоядные почти никогда не ходят такими маленькими группами. Пока мы собирались, животные скрылись из виду. Плотоядные косатки менее предсказуемы, чем рыбоядные, – они могут идти вплотную к рифам или, наоборот, отойти далеко в море, поэтому надежда отыскать их была невелика. Но нам повезло – напротив бухты Дикой среди многочисленных горбачей мы заметили острые плавники нашей группы. Их действительно было трое – один самец с округлым, широким и более коротким, чем обычно, плавником и двое «других». И по пятнам, и по плавникам это были типичные плотоядные косатки. Они решительно шли на юг тесной шеренгой километрах в четырех от берега. На нас они не обращали особого внимания, так что их удалось неплохо отснять.

Погода была хорошая, день только начинался, так что мы решили некоторое время последить за ними в надежде выяснить, куда же они так целеустремленно движутся. Мы шли в нескольких сотнях метров за группой с той же скоростью, что и они. Море вокруг было полно жизни: куда ни глянь, то и дело всплывали вальяжные горбачи, спали на воде и выпрыгивали на ходу на манер дельфинов морские котики, а время от времени мимо катера проскакивали легкомысленные группы стремительных белокрылых морских свиней, взметывая характерные фонтанчики брызг. Один горбач неподвижно лежал на воде прямо на пути косаток – похоже, спал. Группа в очередной раз занырнула метров за пятьдесят до него, и вдруг кит возмущенно выдохнул, перевернулся на бок и ударил хвостом. Мы было решили уже, что сейчас станем свидетелями атаки хищников на морского гиганта, – но нет, острые плавники снова показались уже по ту сторону горбача. Кит же, осуждающе пыхтя, развернулся и поплыл за ними следом, так что некоторое время, пока он не отстал, картина скорее напоминала атаку горбача на косаток. Не знаю уж, что там у них произошло под водой, – то ли косатки из озорства дернули спящего кита за его длинные «руки», то ли просто он как-то обнаружил их присутствие и, внезапно пробудившись от сладкого сна, решил, что лучший способ защиты – это нападение…

Между тем наши косатки, благополучно оторвавшись от разбуженного горбача, продолжали решительно двигаться на юг, постепенно удаляясь от берега. Они шли, как это часто делают киты, чередуя долгие погружения с сериями коротких выходов, чтобы отдышаться. В один из заныров мы вдруг заметили с другой стороны от катера «блины» на воде и среди них – несколько белокрылых морских свиней. Внезапно прямо из центра «блинов» в воздух взлетело стремительное черно-белое тело в куче брызг и снова скрылось под водой. «Охота!» – сразу поняли мы. Вот оно, наконец-то, на тринадцатый год работы с косатками и шестой год работы на Беринга мы наблюдаем охоту плотоядных косаток. Впрочем, никакой стремительной погони и летающих по воздуху жертв в стиле National Geographic мы не увидели – все заняло меньше минуты. После единственного прыжка косатки начали выходить все вместе, медленно, как будто подталкивая что-то под водой головами. На фотографиях позднее удалось разглядеть нечто похожее на кусок мяса перед мордой одной из них. Мы осторожно приблизились в надежде рассмотреть добычу поподробнее и по возможности взять пробу тканей, чтобы позднее точно определить вид с помощью генетического анализа. Вдруг в воде мелькнуло что-то ярко-красное. Подъехав, мы увидели связку внутренностей, плавающих на поверхности. К этому моменту косатки уже отошли от добычи, то ли ободрав с нее все самое вкусное, то ли испугавшись нашего приближения. Подойдя к остаткам трапезы, мы не без труда вытащили их на палубу и обнаружили, что это голова и ребра белокрылой морской свиньи с легкими (они-то и держали всю конструкцию на поверхности воды), сердцем, печенью, кишечником и прочими внутренностями. Генетический анализ для определения вида явно не требовался – достаточно оказалось простого взгляда. Грудина была цела, но позвоночник полностью вырван, жир и мясо тщательно ободраны, да так аккуратно, будто хищники действовали не зубами, а ножом и вилкой. Кожа и жир были объедены даже с крошечной по сравнению с пастью косатки головки морской свиньи, включая мелон – «жировую линзу», служащую для фокусировки звуков. Зубы у жертвы оказались совсем маленькие, едва показавшиеся из десен, – похоже, косатки выбрали из группы самого младшего.