Облачные дороги

Когда они летели обратно к башням дворца, Лун заметил, что на причальных платформах прямо под дворцом что-то происходит. К причалу подходила маленькая летучая лодка с фонарями на носу и корме. Около дюжины островитян бросили на борт веревки, чтобы подтащить ее. Поскольку все они были заняты, Лун решил, что их, скорее всего, не заметили, хотя цветная чешуя Нефриты все-таки блестела в свете фонарей.

Они оба приземлились на крыше над открытым внутренним двором. Лун сел на корточки и прислушался. Лампы во дворе были потушены, но из дверных проемов еще лился свет, и он слышал голоса Звона и Песни. Он кивнул Нефрите, а затем спрыгнул во двор.

Нефрита приземлилась рядом с ним, сложила крылья и встряхнулась, укладывая гребни на место.

– Как думаешь, согласятся? – негромко спросила она.

Лун принял земной облик.

– Трудно сказать. – Он подумал, что все зависит от того, у кого в семье больше влияния и кто приведет более убедительные аргументы. Делин был явно за, Ниран – против, но вот что думали остальные, оставалось загадкой. – Они могут решить и так, и так.

Она сложила руки на груди, беспокойно подергивая шипами.

– Утес считает, что другой возможности у нас не будет. Цветика сказала, что он изначально не хотел, чтобы двор переезжал в эту колонию.

Лун помедлил, не решаясь спросить, но Утес был такой загадочной личностью, что он не мог упустить такую возможность:

– Так он поэтому так долго не возвращался ко двору? Потому что ему не нравится колония?

Нефрита покачала головой:

– Нет, он ушел, потому что его королева умерла. Ее звали Лазурь. Я ее не помню. Это случилось еще до моего рождения. – Нефрита напряглась, и Лун увидел, как ее когти впились в чешую. Не глядя на него, она резко сказала: – Я знаю, что ты хочешь нас покинуть. Если все-таки решишь это сделать, я бы хотела… Оставь меня с выводком. Подумай об этом.

Лун оторопел. Идея должна была показаться ему ужасной. Но первым делом в его голове промелькнула мысль о том, сможет ли он договориться и забрать одного из малышей… или двоих. Лучше двоих, чтобы они не чувствовали себя одиноко. Но он не мог вырастить их сам по себе, и его безумная надежда резко оборвалась. «Не будь глупцом», – подумал он. Даже будь это возможно, двух птенцов, воспитанных за пределами двора, заклеймят одиночками, и им придется либо жить отшельниками, либо вымаливать разрешение поселиться в колонии.

Нет, так поступить было нельзя. Он упал духом и подумал, не это ли чувствовала Скорбь – эту потребность не быть одной, настолько сильную, что она могла заставить ее сделать все, что угодно. «Почти все». Сама мысль об этом была ему неприятна.

Но перспектива оставить выводок на воспитание в Тумане Индиго тоже не казалась такой уж заманчивой. Рано или поздно двор договорится с кем-нибудь и получит новых консортов, и выводок Луна потеряет свою важность. А если что-нибудь случится с Нефритой, выводок останется на милость Жемчужины.

В тот миг ему стало предельно ясно, что он не хочет стать отцом детей, если не сможет быть рядом и убить всё и всех, кто будет им угрожать.

Он мог бы попытаться объяснить это Нефрите, но после того, что случилось в прошлый раз, когда он отказался дать женщине ребенка…

– Я подумаю об этом, – сказал он и понял, что его голос прозвучал виновато.

– Нет, ты не обязан отвечать… – начала было Нефрита, но внезапно замолкла.

Из комнат до них донесся новый голос. Лун напряг слух и понял, что это Энделла-лиани.

«Это точно не совпадение».

Он прошептал:

– Они нас видели.

Нефрита раздраженно зашипела:

– Будем надеяться, что они заметили нас только на обратном пути. – Она схватила его за запястье и потащила через двор к двери.

Все остальные были уже там: Елея и Звон стояли во внутреннем дверном проеме вместе с Энделлой-лиани, словно они только что вошли. Песня и Камыш сидели на подушках на полу, а Корень в своем крылатом обличье свисал с потолка. Он увидел их, спрыгнул на пол и принял земной облик, оставив на глиняном потолке огромные борозды от когтей.

Энделла-лиани, похоже, не удивилась, увидев их. Она сказала:

– Простите, что беспокою вас. Часовому у причальной платформы показалось, будто он увидел что-то в воздухе, и я хотела убедиться, что это был кто-то из вас.

– Да, мы… Эм-м, нам захотелось полетать. – Нефрита улыбнулась, стараясь не обнажить зубы. – Брачные игры у нас такие.

Луну даже не пришлось притворяться, что он смутился. Он осторожно высвободил свою руку из ее хватки, подошел к скамье и сел на нее. Нефрита нарочно так сказала, чтобы их не стали расспрашивать дальше. С некоторыми земными расами такая уловка бы не сработала, но для островитян объяснение, очевидно, оказалось идеальным. Энделла-лиани снова извинилась, уже пятясь из комнаты. Елея бросила на Нефриту изумленный взгляд, а затем вышла вслед на Энделлой-лиани.

Остальные не издавали ни звука, и Лун вдруг понял, что они пялятся на него. Звон вытянул шею, чтобы убедиться, что Энделла-лиани ушла и ничего не услышит. Затем он с надеждой повернулся к Луну:

– Вы что, правда?..

Нефрита ощетинилась шипами, а Лун выбежал из комнаты.