Обладание Лили (ЛП)

Я хочу спросить его, собирается ли он меня убить, но не хочу выдавать то, что я подслушала их разговор. Судя по тому, что слышала, как минимум Питер предпочел бы убить нас, но не может этого сделать.

Джеймс ободряюще кивает мне, а Питер снова исчезает на кухне.

Полагаю, что голодание не принесет никакой пользы ни мне, ни моим детям. Я делаю еще один шаг вниз по лестнице и напрягаюсь. Когда Джеймс не прыгает на меня, а вместо этого отступает, я чувствую себя достаточно комфортно, чтобы сделать еще один шаг.

— Я даже налью тебе еще чашку кофе, только не кидай ее мне в голову снова, хорошо? Переводить кофе – это святотатство, — усмехается он, когда я спускаюсь с последней ступеньки, очевидно, пытаясь заставить меня чувствовать себя с ним более комфортно.

Я представляю себе, как делаю это и чувствую, как губы растягиваются в моей собственной зловещей ухмылке.

— Черт, — усмехается Джеймс в ответ. — За это ты получишь свой кофе в кружке-непроливайке.

***

Остаток дня я провожу на кухне, перекусывая бутербродами и делая вид, что занимаюсь своими делами. Грузчики заходят в дом и выходят из него, и, кажется, что каждая вынесенная коробка забирает с собой частичку моей души.

В какой-то момент в общей комнате раздается громкий треск, и я слышу, как один из грузчиков сердито ругается. Джеймс, Питер и я направляемся в комнату, чтобы выяснить, что произошло. Семейный портрет, который висел над нашим камином, упал, и стекло рамы разбилось.

— Не подходите, мэм, — предупреждает меня грузчик. — Везде стекло.

Видеть портрет Маршалла, меня и детей, которых я забрала, разбившимся на полу, кажется предзнаменованием.

Прикрыв рот рукой, я делаю шаг назад.

— Мне очень жаль, мэм. Компания починит это, — извиняется грузчик.

Питер и Джеймс смотрят на меня и осознают мое подавленное состояние.

Джеймс ругается себе под нос:

— Бл*ть.

Очевидно, их рассердило то, что я расстроена.

Питер угрожающе шагнул к грузчику, и я знаю, что он собирается причинить ему боль.

— Нет! — кричу я и, прыгнув вперед, хватаю его за руку.

Питер резко смотрит на меня, и я умоляю его:

— Пожалуйста, не надо. Это была просто случайность.

Грузчик беспокойно переступает с ноги на ногу:

— Да, это просто случайность… Мне очень жаль. Компания заплатит за это. Деньги вычтут из моей зарплаты.

— Нет, нет, все в порядке. Просто выбросьте его в мусорное ведро, — я отпускаю руку Питера и скрещиваю руки на груди. — Я все равно не хотела брать с собой этот портрет. — Пожимая плечами, стараюсь выглядеть как можно беспечнее. — Серьезно, где бы я его повесила?

Грузчик облегченно вздыхает. Я заставляю его улыбнуться:

— Я просто волновалась, что вы пострадаете.

Грузчик качает головой:

— Нет, все в порядке, мэм.

Кажется, это удовлетворяет Питера и Джеймса. Мы все поворачиваемся и вместе без происшествий возвращаемся на кухню.

Мое сердце, однако, колотится еще пару минут, и я чувствую, что меня сейчас стошнит. Мне требуется некоторое время и техника размеренного дыхания, прежде чем я начинаю чувствовать себя лучше.

Когда, наконец, пришло время забирать детей, я чуть ли не выбегаю за дверь, желая их увидеть.

Забрать Эвелин легко, она не спрашивает ни о черной машине, ни о водителе. Она просто болтает о своем дне и разных игрушках, с которыми играла.

Адам, сидящий с другой стороны от меня, еще более подозрителен, чем утром.

Я могу сказать, что он хочет задать мне вопросы, когда садится в машину, но, похоже, не решается сделать это перед Питером.

Как я уже говорила, иногда сын слишком умен для своего возраста.

Адам сидит, размышляя, рядом со мной, а я изо всех сил стараюсь выглядеть для них невозмутимой и спокойной.

— Мама, мы сделали что-то плохое? — спрашивает Адам, когда машина притормаживает, и я смотрю на него с недоумением.

— Нет, дорогой. Ничего плохого мы не сделали. Почему ты об этом спрашиваешь?

Он указывает в окно:

— Тогда почему мы едем в тюрьму?

Я пододвигаюсь к нему ближе и смотрю в окно поверх его головы.

Черт. Место, к которому мы подъехали, действительно похоже на тюрьму. Оно огорожен забором с колючей проволокой, за которым маячит охранник с автоматом через плечо. За воротами находится небольшой пост охраны, и я вижу темные силуэты других стражников. Сколько защиты нужно для одного человека?

Ворота открываются, и машина медленно проезжает сквозь них, а охранник машет нам рукой. В конце длинной дороги, на холме, стоит дом, который достаточно велик, чтобы его можно было назвать особняком. Перед домом расположен фонтан.

Когда мы проезжаем пост охраны, из нее выходит пара охранников и с любопытством смотрит на машину. Обернувшись, вижу, как ворота за нами закрываются.

Дерьмо. Бл*ть. Дерьмо.

Ко мне приходит отчаяние, когда я понимаю, что мы никогда не выберемся отсюда, если он нам не позволит. 

Глава 9

Люцифер

Стриптиз-клубы имеют определенный запах, свойственный только им. Это смесь пива, табачного дыма, кисок и отчаяния.

У того, в котором я сейчас нахожусь, это в избытке. Полный обход оставил у меня привкус гнили во рту. В клубе держится обычный запах, но в воздухе также присутствует зловоние немытых тел и спермы.