Область личного счастья

— Да здравствует Ваня Козырев! — серьезно сказала Женя, поднимая рюмку с желтым вином.

На другой день Виталий Осипович уехал, и Женя затосковала. Это случалось с ней и раньше, но то была тоска неясная, неопределенная, тоска, сжимающая сердце и вызывающая тихие слезы. А сейчас она тосковала о своем доме, о своих окнах, откуда виден милый сердцу северный городок, о своем шифоньере с запахом духов и сухого дерева, о своем диване, который, когда надо, мгновенно превращается в кровать…

Она гнала тоску. По утрам, как и всегда, усиленная порция гимнастики, потом занятия гекзаметром. Стараясь заглушить тоскливые нотки, она выпевала на разные голоса одну и ту же фразу:

— «Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына, Грозный, который ахеянам тысячи бедствий соделал!..»

И все-таки тоска не проходила. Женя знала: самое лучшее лекарство в таких случаях — работа. Но работы у нее было как раз немного.

Как-то в знойный августовский день Женя пришла домой, когда подруг, с которыми она жила в одной комнате, еще не было. Женя была общительным человеком и не выносила одиночества, поэтому она обрадовалась, когда явилась уборщица со своими тряпками и ведрами. Увидев Женю, уборщица удивилась: было рано и в театре еще не закончились репетиции.

Уборщица присела к столу передохнуть и пожаловалась на житейские невзгоды. Невзгод было много, и все, живущие в общежитии, давно уже о них знали, поэтому даже самой потерпевшей было скучно повторять все с начала.

Узнав о Жениной тоске, уборщица очень обрадовалась и, хотя все ей было понятно с полуслова, стала расспрашивать, вдаваясь в подробности, и под конец, когда тема была исчерпана, дала дельный совет:

— А ты вот что, Женечка, сделай — ты вымой пол. У меня как подступит сюда, — она кулаком ткнула куда-то себе под жирную грудь, — я возьмусь пол мыть или белье стирать. Вот как помогает!

И Женя вдруг подумала, что именно вот такое бабье дело только и может излечить ее тоску по дому. Она сейчас же, сбросив платье, взялась за дело с такой сноровкой, что уборщица умилилась и, отчего-то вздохнув, ушла.

Женя терла некрашеные доски пола, разгоняла воду, потом собирала ее и с силой выкручивала тряпку над ведром.

День перевалил на вторую половину. Совершенно золотое солнце скатывалось к западу. Тоска затихала, остывая, как проходящий день.

Кто-то постучал в дверь, и неробкий девичий голос спросил артистку Корневу. Женя сказала: «Минутку…», но дверь уже открылась и вошла очень юная, очень тоненькая и, надо полагать, очень самостоятельная девушка. На ней было синее в мелкий белый горошек платье и матерчатые пыльные босоножки.

Она вызывающе смотрела на Женю темными глазами, плотно сжимая пухлые, очень яркие губы.

— Это вы артистка Корнева? — недоверчиво спросила она.

— Да, это я. Вот садитесь на этот стул и ждите, пока я домою пол.

Девушка сняла пыльные босоножки и, перешагнув через лужу, босиком прошла к стулу. Она долго и придирчиво наблюдала, с какой ловкостью моет пол эта женщина, назвавшая себя артисткой, и сомнение все больше и больше овладевало ею. Наконец у нее не хватило сил сдерживаться, и она решила добиться полной ясности:

— Вы в самом деле Корнева? Скорей всего вы меня разыгрываете. Зачем артистке самой мыть полы?

Женя поправила волосы, не касаясь их ладонью, как это делают все женщины, когда им приходится иметь дело с грязной водой, и улыбнулась.

— А кто же это будет делать за меня?

Тоска ее таяла. Домыв пол, она ушла в ванную. Растирая тело полотенцем, она думала о своей посетительнице. Странная какая-то девушка. Что ей надо?

Накинув старый пестрый халат, Женя вернулась в комнату. Там стояла чистая приятная прохлада. И даже солнце присмирело и тихо лежало на желтом полу. Женя с удовольствием ощущала босыми ногами его ласковое тепло.

Девушка смотрела на нее осуждающе.

Причесываясь, Женя в зеркале видела этот откровенно непримиримый взгляд. Она с улыбкой спросила:

— Ну, теперь вы, наконец, поверили или нужны еще доказательства? И скажите, пожалуйста, кто вы такая.

— Вот что, — ответила девушка, — я бы к вам никогда не пришла. Вот еще. Вы мне скажите: зачем вам надо, чтобы Гриша Петров работал на Бумстрое?

Женя быстро обернулась:

— Ага! Вы — Тамара. Он мне рассказывал о вас.

— Зачем он вам? — спросила Тамара.

Она подбежала к двери и, всовывая ноги в свои пыльные босоножки, задыхаясь продолжала выкрикивать:

— Ну, зачем? Это стыдно, у вас муж есть.

С треском распахнув дверь, Тамара выбежала из комнаты. Женя бросилась за ней, позабыв, что она в халате.

— Постойте, Тамара! Ну куда же вы!..

Она догнала Тамару только потому, что та заплуталась и, как птица, билась среди запертых дверей. Тут она и попалась. Женя, схватив ее за плечи, повернула к себе и со всей строгостью, на какую только была способна, спросила:

— Не стыдно вам такие глупости говорить?

Всхлипывая и вытирая смуглыми ладошками слезы на щеках, Тамара отвечала:

— Он сам писал мне, что вы единственная, что только о вас он думает…

Обняв Тамару за плечи. Женя как можно сердечнее сказала: