Облик Зоны

Сталкер хотел было что-то ответить, но осекся. Запах мертвечины ударил в нос. Морфий стал издавать странные звуки, будто собирался чихнуть. Переваренный завтрак брызнул сквозь стиснутые зубы несчастного. Он развернулся ко мне. Взгляд его источал страх. Позади невозмутимо разлагались кучи гниющих трупов. Все эти мертвецы точно так же смотрели на меня перед смертью, как и Морфий. Сталкер надеялся увидеть в моих глазах тот же страх. В душе его не умирала надежда на то, что и напарник-ветеран будет в ужасе от страшной картины смерти, развернувшейся перед его глазами. Ну а разум уже бил тревогу. Бедняга понял, что его привели на казнь, но еще не успел этого осознать. И вместо сочувствующего взгляда он увидел собственное, искореженное ужасом лицо, отразившееся в занесенном мною кортике.

— Мы пришли. — Прозвучал во мгле подземелья мой холодный голос, и острие ножа вонзилось в шею Морфия. Порванная артерия сделала предсмертный крик сталкера безмолвным. А я тем временем вытащил из шеи несчастного кортик и с ужасом наблюдал, как хлещет драгоценная кровь из смертельной раны. Проклятье, сейчас же вся вытечет!

С глухим звуком тело агонизирующего Морфия упало на пол. Я быстро вытащил из кармана пустую бутылку минералки на пол-литра и подставил её горлышком к порезу. Когда бутыль наполнилась до краев, закрутил крышку и присосался к шее новичка, который так опрометчиво согласился пойти со мной в ходку.

Покачиваясь на стуле, я наблюдал, как хомяк бегал в колесе. Этой твари палец в клетку не суй — откусить не откусит, но пакостью какой-нибудь заразит наверняка. Наконец, позади скрипнула дверь, и из своего кабинета вышел многоуважаемый профессор Хрусталёв. Наискучнейшая личность, неестественно наплевательски относящаяся ко всему роду человеческому в свои сорок с хвостиком. Одна фраза объяснит любому, что собой представляет данная персона: даже покойный Сахаров был лучше. Да, того тоже весьма поверхностно интересовали дела жалких смертных, с куда большим интересом он относился к феноменам Зоны. Но Хрусталёв был в разы хуже. Он презирал людей и благословлял Зону и её адские порождения. И сейчас осматривал меня лишь по одной причине.

— Итак, Приходько Василий Поликарпович… «Ходок», — добавил он после паузы мое прозвище, — Ваш случай действительно уникален…

— В чем дело, профессор? — спросил я, когда он уселся рядом, — Чего там с моими анализами?

— Анализы?.. Ах, это. Скорее всего, вы помрете через месяц-два, — равнодушно сообщил он, будто принимая меня за собаку, а не подобного себе. — Так где вы, говорите, наткнулись на эту необычную аномалию?

Хрусталёв говорил о том дерьме, в которое я влетел на Милитари. Хотя, за дерьмо он держал скорее меня, нежели аномалию. В тот отвратный день я возвращался с весьма удачной ходки. Хабар, найденный мной, можно было сдать за немаленькую сумму, а поднятый с мертвого «долговца» «ВАЛ» вообще являлся удачнейшей находкой. О таком оружии мечтает каждый, ну а я, ко всему прочему, достал еще и модифицированный. В общем, день удался. И тут гляжу: шар в воздухе висит и изумрудным светится. Ну прямо красота — взгляда не отвести! Тут же сообразил: артефакт новый нашел. Какие у него свойства, что за разница? Главное, научники за такое чудо диких денег отвалят. Они вообще за всё новое сверх крыши платят, даже если выяснится, что находка вызывает у владельца неоперабельную опухоль мозга. Да, был однажды и такой случай. Поэтому сталкеры всегда осторожны с необычными созданиями аномалий. Но то свечение ослепило меня, загипнотизировало. И я пошел к этому таинственному шарообразному изумруду. Датчик аномалий орал, как резанный, но я не слушал. И хотел лишь добраться до этой диковинки.

А потом я пересек невидимую черту. Изумруд окрасился в рубин. Пси-волна врезалась мне в мозг, столкнув с ног. Мучительная боль пронзила тело. Я видел, как кожа моя расходится по швам, но не чувствовал ничего, кроме адской боли в голове. Казалось, еще чуть-чуть, и серое вещество разорвется в клочки вместе с головой. Страшно хотелось умереть, не испытывать больше этих мук. Я с ужасом глядел, как через распоротую кожу льет кровь и стремится к артефакту, делая тот еще больше. Наконец он отпустил меня. Раны тут же сошлись. Адское порождение Зоны исчезло. Всего этого будто и не было. Даже боль прошла. Но я был готов поклясться, что секунду назад был в сантиметре от смерти! И поэтому решил пойти на Янтарь, к Хрусталёву.

А сейчас он сказал мне, что я умру.

— На Милитари, — ошарашено ответил я, — Что значит умру? И у меня нет никакого шанса выжить?

Ученый бросил на меня брезгливый взгляд.

— А зачем тебе вообще жить, животное? Какой это имеет смысл?

— Помогите мне! — крикнул я. Паника постепенно захватывала мои разум и рассудок.

— Посмотри на себя. — Проговорил эколог, — Ты же животное. И ни что иное. Ты точно так же хочешь выжить. Любым способом. Не смотря на то, что не представляешь никакой пользы для общества. И скоро станешь убивать других, чтобы выжить самому.