Облюбование Москвы. Топография, социология и метафизика любовного мифа

Продолжение семейной истории графа пронзительно: смерть одиннадцати младенцев, прижитых с Пашенькой, сам он считал платой за жизнь убитых на дуэлях одиннадцати лиц. Выжили только старшая дочь, поскольку расстроилась дуэль с Пушкиным, и младшая, поскольку дуэли прекратились.

Именно Толстой-Американец посватал Пушкина к Наталье Гончаровой.

Герцен и Захарьина

Романтизм Американца наследовал его сосед. Если Толстой «в Камчатку сослан был, вернулся алеутом», то Герцен дважды сбегал из владимирской ссылки. Сбегал в Москву, чтобы увидеть, а затем и похитить свою кузину Наташу Захарьину, ждавшую его несколько лет.

Захарьина жила в доме тетки, княгини Марьи Алексеевны Хованской, на Поварской (место дома № 29, по сообщению Сергея Романюка): «Вот Поварская – дух занимается, в мезонине, в угловом окне, горит свечка, это ее комната, она пишет ко мне, она думает обо мне, свеча так весело горит, так мне горит».

Похитителями выступили Николай Христофорович Кетчер, о котором еще доведется вспомнить, и Николай Иванович Астраков, в доме которого на Девичьем поле Герцен ждал исхода дела. 9 мая 1838 года Кетчер умчал Наташу за Рогожскую заставу (ныне площадь Ильича, отмеченная старым верстовым столбом) и стал ждать друга где-то у Перовского трактира, близ кладбища.

«Мы были больше часу в особой комнате Перова трактира… – пишет Герцен. – Полицейской погони со стороны княгини я не боялся, как К<етчер>; я знал, что она из спеси не замешает квартального в семейное дело.» Беглецы уехали венчаться во Владимир.

Лермонтов

Близ Поварской, на Малой Молчановке (№ 2, ныне музей) жил юный Лермонтов, когда на Большой Молчановке в несуществующем ныне доме № 11 жила Варенька Лопухина, будущая Бахметева. В прозе Лермонтова это Варенька Р-ва, или княгиня Лиговская из одноименной повести; по тексту повести, она живет в Арбате.

Где-то рядом проживала и другая лермонтовская возлюбленная тех лет, Наталья Федоровна Иванова (Н.Ф.И).

Тургенев

Два тургеневских романа, «Дым» и «Накануне», не уходят один от другого в своем расположении к арбатским местам.

Княжна Ирина Осинина живет в родительском доме около Собачьей площадки, где ее посещает Литвинов.

А «на заднем дворе безобразного каменного дома, построенного на петербургский манер между Арбатом и Поварской», Елена посещает Инсарова. Сама она «переселилась в Москву, в свой большой деревянный дом возле Пречистенки, дом с колоннами, белыми лирами и венками над каждым окном, с мезонином, службами, палисадником, огромным зеленым двором, колодцем во дворе и собачьей конуркой возле колодца».

Инсаров и Елена с компанией друзей едут в Царицыно, где, кажется, впервые в русской литературе кавалерам доведется защищать дам от хулиганов. Тургеневский Арбат, как некогда екатерининский, продляется Царицыном.

…Перечитывая «Муму», нередко удивляются открытию, что дело происходит в Москве и вообще в городе. Тургенев не называет Остоженку, «одну из дальних улиц». Хотя сегодня это центр города, деревянный дом Тургеневых (№ 37) сойдет за сельский. Чуть выше по Москве-реке начинались луга, а за рекой – лесистые Воробьевы горы.

Дом Тургеневых на Остоженке («дом Муму») в перспективе Еропкинского переулка. Фото из собрания Э.В. Готье-Дюфайе. 1913

Перечитывая повесть, открывают, далее, что знаменитая история собаки составляет лишь вторую часть повествования, а первая посвящена истории любви Герасима к дворовой девушке Татьяне. Жертвой Муму символизирован отказ героя от Татьяны. Москва-река принимает эту символическую жертву.

История Герасима принадлежит Арбату, но дальнему, глядящему в поля. Действительно, пока сама Остоженка была дорогой загородной, до конца XVI века, на ней стояло государево село Семчинское, откуда заправляли стадной частью государева хозяйства, главным образом соседним лужниковским выпасом. Село, естественно, вошло в опричнину. Церковь Успения в Семчинском, став городской, существовала до советских лет (Остоженка, участок 41). Она была приходской церковью Тургеневых, а «дом Муму», как знать, мог унаследовать участок великокняжеских хором. Семчинское переходило в женской линии великокняжеского рода, так что полновластие хозяек, вроде матери Тургенева и барыни в «Муму», – своеобразная наследственность остоженского дома. Это не родовой и не приобретенный, но арендованный Тургеневыми дом; тем удивительнее наблюдать его дворцовую наследственность.

Кроме Остоженки, облюбованию в «Муму» подверглись Крымский брод (так по традиции именовался Крымский мост) и кромка вспольной, хозяйственной периферии арбатского удела – Москва-река у Воробьевых гор, как плыл Герасим.

В «Первой любви» верховые прогулки отца и сына дважды пролегают через Крымский брод. Семья рассказчика съезжает с дачи у Нескучного в Арбат. В Нескучном, за рекой, мы побываем позже; в Арбате же Тургеневы снимали сразу несколько домов: симптом семейного разлада, ясно отразившегося в повести.