Обломки нерушимого

– Ну ладно, ладно, – сказал Элай, ласково притянув ее к себе. В это мгновение он нещадно корил себя за то, что проявил такую мягкость к ней. Притом совсем недавно он делал то же самое не задумываясь. Да он и не такие вещи с ней вытворял, в конце концов. Но тогда ему было так легко, потому что он ничего серьезного не испытывал к ней. А сейчас… Неужели?.. – Пойдем бесить всех, мегерушка моя пухлозадая. Это у нас хорошо получается.

С того же места, где ранее стояла Эл, смотрела на всех утонченная огненно-рыжая девушка, одетая в строгое муслиновое платье цвета слоновой кости, с длинными рукавами и шлейфом, расшитым белым кружевом и жемчугом. На лице ее помимо печального выражения была еще ажурная полумаска из тоненького пласта серебра. Это была Рэмисента. Печальной она была из-за того, что думала о Грейсоне. Они с ним ведь могли бы быть одной из тех влюбленных пар, что проносились мимо нее в темпе вальса. Тосковала она даже не по Грейсону как таковому, а по тому ощущению нужности кому-то, вовлеченности в сокровеннейший процесс межполовых отношений. Элеттра и Арджи… Как же красиво они смотрятся друг с другом! Ах, как хочется так же! Наверное, пара Рэми и Грейсона в ком-то вызывала те же чувства. В ком-то очень-очень одиноком. Ой, а вот еще одна красивая пара. Они так похожи друг на друга! Оба светловолосые, коротко стриженные, высокие, худые, нахальные. Стоп… Разве это не Дилэйн? А с ней кто?.. Элай, что ли?!

– Элай! – крикнула Рэми. «Хоть бы это был не он. Хоть бы…»

Но парень тут же прекратил танцевать. Обернулся. Рэми оцепенела…

– Погоди. Сейчас улажу один момент и вернусь, – недовольно пробормотал он Никки, а затем с ухмыляющейся физиономией направился к сестре.

– Братец, почему ты не предупредил меня, что приедешь?!

– А разве я обязан, сестрица? Приехал и приехал. Какая разница? Ты лучше скажи, как я выгляжу: нормально или как чмо? – Элай выпрямился и широко распростер руки, чтобы сестра смогла в полной мере оценить его шикарный белый смокинг.

– Как нормальное чмо, – съязвила Рэми. – Элай, что все это значит?! – спросила она в сильнейшем негодовании. Открытая часть ее лица покрылась красными пятнами.

Элай тут же пожалел, что так вел себя с сестрой. Раскаянный взгляд брата возвестил Рэми о том, что все его существо проникнуто чувством безропотного повиновения ее воле.

– Я понимаю, как это выглядит со стороны. Но уверяю тебя, я приехал сюда не ради Никки, а чтобы просто повеселиться. Меня ведь вышвырнули из колледжа… Дома сидеть скучно, клубы приелись. Что еще делать? Хоть на танцульках ваших грусть разгоню.

Элай и Рэми не заметили, как к ним подошла Никки. Та посчитала необходимым прервать их разговор.

– Рэмисента, ты уж извини, но сегодня твой брат полностью в моем распоряжении. Наговорился? Все уладил?

– О да, – с деланой безмятежностью ответил Арлиц.

– Идем, – последовала команда от Никки.

Когда Дилэйн отошла на приличное расстояние, Рэми шепнула брату:

– Очень хочется верить, что ты так хорошо играешь.

– Я в этом преуспел, – стыдливо улыбнулся Элай. – Рэми, не дури. Ты всерьез считаешь, что этой шалашовке удалось охомутать меня?

– У меня просьба к тебе, – чуть-чуть расслабившись, сказала Рэмисента. – Смотри на нее весь вечер проникновенно, вот так… как будто и правда любишь. Ласкай ее, будь убедительным и думай о том, что мы с ней сделали. Ну и о том, что ее ждет дальше.

Малодушный страх наполнил грудь Элая. Он даже не мог теперь смотреть на сестру… Ответил лишь торопливо:

– Да, конечно. Я и так постоянно думаю об этом.

Покинул сестру Элай с тяжелым сердцем, на-деясь, что смог успокоить ее, не выдав при этом себя. Но он ошибался. У Рэми была какая-то особая связь с сердцем брата, она знала все, что в нем происходит, кем оно дорожит… И эта тайна, что раскрыло предательское сердце Элая, практически убила Рэмисенту. Кровь закипела в жилах, что-то грызло ее внутренности, выкручивало кости… Это невозможно терпеть! От этого надо избавиться! Нужно найти что-то острое, глубоко воткнуть, а потом медленно-медленно выполнить разрез. Как только покажется струйка темной крови, станет легче. Непременно станет легче! Но она ведь обещала Элаю не резать себя больше. У них договор! Как тогда поступить? Ох, как свербит… как манит… Невыносимо! Надо чем-то заменить, надо…

Рэми выбежала на улицу. Совсем рядом раздался лай пса Бертольфа. Рэми так хотелось тишины, а этот лохматый гад все не замолкал. Вдруг то, что руководило ее темной стороной шепнуло ей: «Ты знаешь, что надо делать».

– Тесла! Тесла, иди ко мне!

Пес подбежал к Рэми. Она нагнулась к нему, Тесла доверчиво завилял хвостом.

– Какой хороший мальчик… – притворно миленьким голоском сказала она, погладив Теслу. Затем Рэми схватила его за холку, пес стал скулить. – Ну давай… – Все сильнее и безжалостнее становилась ее рука, мучившая напуганное животное. – Давай же… Не заставляй меня делать тебе еще больнее.

Тесла наконец не выдержал и цапнул ее за руку. Рэми, удовлетворенная, отпустила пса. Теперь ее запястье было «украшено» четырьмя глубокими кровоточащими дырочками. Отпустило…

* * *