Обман

– Как насчет других недовольных? – спросил Майло. – Родители, которым не понравились оценки учеников или сами ученики?

Ролинс подергала свои оборки.

– Лейтенант, вы серьезно полагаете, что Элизе отомстили за недостаточно высокие результаты SAT?

– По-вашему, это невозможно?

– Совершенно исключено!

– Гм… доктор Ролинс, давайте – чисто гипотетически, разумеется – вообразим такую картину. Ученик Академии, амбициозный, в меру способный и сообразительный, происходит из семьи, в которой все из поколения в поколение заканчивают что-то из Лиги плюща – пусть это будет Гарвард. Отец, дед, всевозможные прадеды и прапрадеды – все поголовно со времен Бенджамина Франклина. Одна из этих, как, бишь, они называются…

– Династий, – подсказала Ролинс.

– Точно, настоящая династия. Предки, может, и не отличались незаурядным умом – в их времена Гарвард был скорее заведением для богатеньких. К несчастью для нашего выпускника, одаренного, но без особой гениальности, сегодня Гарвард набирает только сверходаренных. И один из таких сверходаренных учится с ним в одной школе. Я имею в виду – действительно патентованный гений.

– Лейтенант, от нас в Гарвард поступает значительно больше, чем двое в год…

– Пусть больше, это не так важно, но ведь не все же выпускники поголовно? Как бы хороша ни была Академия?

Молчание. Майло продолжил:

– Итак, помимо конкуренции с выпускниками других школ ваши ученики соперничают и между собой. Допустим, утром перед экзаменом у нашего наследника гарвардской династии, одаренного, но не настолько, как его гений-соученик, оказывается в распоряжении некое химическое вещество. А гений как раз оставил свою бутылку газировки без присмотра…

– Это же абсурд, лейтенант!

– Абсурд? Я дословно пересказываю историю, приключившуюся несколько лет назад в элитной школе на Восточном побережье. Пострадавший остался жив, однако долго и тяжело болел.

Мэри-Джейн Ролинс прижала ладонь к бледным губам.

– Не знаю, где вы набрались таких сведений, я никогда не слышала ни о чем подобном. В любом случае выпускник Академии никогда не опустится до… до чего-то столь отвратительно преступного.

– Не сомневаюсь, доктор Ролинс. Я лишь клоню к тому, что когда ставки по-настоящему высоки, некоторые могут решиться на отчаянные поступки. Я хотел бы повторить свой вопрос. Известно ли вам о случаях, когда ученики или родители были сильно недовольны усилиями Элизы Фримен? Достаточно сильно, чтобы пожаловаться вам.

Секундная пауза.

– Нет, лейтенант.

– Возможно, были жалобы доктору Хелфготту или еще кому-то из административных работников?

– Никому. – Мэри-Джейн Ролинс наконец-то опустила обе руки. – Лейтенант, я уверена, что, столкнувшись со сложным делом, вы строите различные гипотезы, призывая на помощь все свое воображение. Однако, подозревая, что смерть Элизы как-то связана с Академией, вы, по-моему, только удаляетесь от цели. Академия всегда гордилась своей способностью сочетать высочайший уровень образования с воспитанием в учениках строгих моральных принципов. Мы даже сделали обязательным предметом курс этики, основанный на изучении моральных дилемм по Вэнлайту. Наши ученики знают, как решать сложные этические проблемы!

– Вэнлайт покончил с собой, когда пошли слухи о его неподобающих связях с учениками, – заметил я.

Ролинс уставилась на меня, как энтомолог – на новый вид паука.

– Пусть даже так. Но теперь я хотела бы все-таки заняться президентом Линкольном. В последней четверти я буду вести по нему мини-семинар для выпускных классов.

– Освобождение рабов. Весьма своевременно, доктор, – похвалил ее Майло.

– Прошу прощения?

– Выпускной класс, когда ученики начинают видеть свет в конце тоннеля. Можно сказать, готовятся услышать свою собственную прокламацию об освобождении.

Прежде чем Ролинс успела что-то ответить, в дверь позвонили.

Глава 10

В чертах лица стоявшего на пороге худощавого молодого человека было что-то от эльфа. Рыжеватые волосы коротко подстрижены, россыпь веснушек, внимательный взгляд зеленых глаз. Рубашка с короткими рукавами и аккуратным воротничком, синие слаксы, коричневые мокасины – нашего гостя можно было бы принять за старшеклассника Академии.

– Спасибо за пунктуальность, Джим, – обратилась к нему Мэри-Джейн Ролинс. – Лейтенант, позвольте представить вам Джеймса Уинтерторна, заместителя заведующего кафедрой естественных наук.

Уинтерторн неуверенно протянул руку Майло, потом мне. Рукопожатие получилось вялым, пальцы у него были слегка влажными.

– Понятия не имею, чем вызван ваш интерес.

– Входите, сэр, мы обязательно вас просветим.

Следом за Ролинс мы прошли мимо лестницы в большую комнату, окнами в крошечный внутренний дворик. Пустые книжные полки, камин в рабочем состоянии, над камином кабель – очевидно, недавно здесь была телевизионная панель. В этой комнате собиралась семья – в те времена, когда доктор Ролинс еще мирилась с барахлом, которое муж сохранил от предыдущего брака.