Обман

Майло представился сам и представил меня. При рукопожатии Сандра задержала мою руку чуть дольше обычного, слегка проведя кончиками пальцев по тыльной стороне ладони. Кивком она пригласила нас за собой и повернулась – качнув бедром, теребя указательным пальцем прядь волос, обдав нас ароматом «Шанели номер пять». Идеальная фигура; массивные, но совсем не рыхлые бедра лишь подчеркивают тонкую талию. Будь она натурщицей во времена Рубенса, художники стояли бы в очереди под ее дверью.

– Мне очень жаль… – начал Майло.

– Спасибо за сочувствие. Задавайте свои вопросы; я постараюсь помочь, чем смогу. – На мгновение лицо Сандры приняло горькое выражение – впрочем, по ее сверкающим сапфировым глазам никак нельзя было сказать, что она недавно плакала. – Хотите кофе? Я как раз собиралась сделать себе еще чашку.

– Если вас не затруднит.

– Какие могут быть трудности? – Еще раз развернувшись, как балерина, Сандра пересекла зал по направлению к залитой солнечным светом кухне. За окнами виднелись побеги коралловой бугенвиллеи.

Все в доме было пропитано ароматом французских духов. До пляжа отсюда было не близко, однако обстановка наводила на мысль о горячем песке и соленом прибое – белые холщовые покрывала на мягких креслах, столики из неярко лакированной сосны, а также расставленные тут и там ракушки, выбеленные морем коряги и крупные гальки. Расставленные со вкусом и не режущие глаз, несмотря на тесноту.

– Ваш кофе.

Мне досталась чашка жемчужно-серого цвета, с позолоченной картинкой – распятие и текст под ним: «Сто лет колледжу Святого Сердца». Сандра уселась на кушетке, поджав под себя ноги.

– Как доехали из Лос-Анджелеса? В это время бывают пробки.

– С ветерком, – ответил Майло. – Прекрасный кофе!

– Я завариваю в кофейнике, молоть тоже предпочитаю сама. – Мягкая печальная улыбка. – Не умеешь сделать на высшем уровне, так лучше и не браться.

– Расследование смерти вашей сестры мы обязательно проведем на высшем уровне.

– Не сомневаюсь.

Я повернул чашку, чтобы Майло мог рассмотреть картинку. Тот указал на нее Сандре и сообщил:

– Как раз через колледж мы вас и нашли.

– Неужели?

– Они разместили страничку по розыску выпускников в Интернете.

– Зазывали на очередную дурацкую встречу? – уточнила Сандра.

– Вы не ездили?

– Прошлым живут только неудачники, лейтенант. Так вам что, дали мой телефон в Святом Сердце?

– Нет. Ваш бывший муж.

– Старина Фрэнк… Наверняка рассказал обо мне кучу интересного?

– Мы не интересовались подробностями вашего брака. А Элиза ездила на встречи выпускников?

– Сильно сомневаюсь.

– Но наверняка не знаете?

– Если вы хотите уточнить, насколько мы с Элизой были близки, ответ – нет, не слишком-то. Однако ее смерть повергла меня в шок. Ей было больно?

– Не было, – ответил Майло. – А вы с ней часто встречались?

– Так редко, что практически никогда, – сказала Сандра Стюэр. – Даже когда я два с половиной года назад переехала в Калифорнию, ничего не изменилось. И дело не во мне одной, я практически сразу отправилась в Лос-Анджелес. Мы с Элизой сходили в ресторан, поболтали – очень мило, но без особой откровенности – и лицемерно договорились встречаться почаще. Элиза меня даже домой к себе не пригласила. Понятия не имею, где она жила.

– А вы что, и до этого не ладили? – уточнил я.

– Элиза всегда на меня злилась; мне тоже в какой-то момент надоело добиваться ее дружбы. И все же ее смерть для меня – страшный удар. Кто, по-вашему, мог так с ней поступить?

– Мы не знаем, – Майло покачал головой, – поэтому и решили с вами встретиться.

– Лейтенант, больше всего на свете я хотела бы сообщить вам что-то полезное. Беда в том, что мы с сестрой были друг дружке чужими с самого раннего детства.

– А за что Элиза на вас злилась? – спросил я.

Сначала мне показалось, что Сандра хочет уйти от ответа.

– Я всегда чувствовала между нами стену. В подростковом возрасте мы уже откровенно враждовали и на дух друг друга не переносили. Когда была маленькой, я думала, что в чем-то перед ней провинилась. И только позднее поняла, что дело не в моих поступках. – Пауза. – Просто в детстве мне доставалось все лучшее. – Она еле заметно нахмурилась, ресницы ее дрогнули. – В нашей семье это означало, что меня оставляли в покое.

– За родительское внимание вы и Элиза друг с дружкой не боролись, – я кивнул.

– Я же сказала – прошлым живут одни неудачники, – Сандра махнула рукой.

– А ваши родители…

– По сути, у нас имелся один родитель – отец. Мама была никто, бледная тень, просто тряпка. Из бедной семьи, даже школу не закончила. Отец сумел ее убедить, что с его стороны взять ее в жены было невиданным благодеянием. Наверняка они поженились лишь потому, что отец заделал маме Элизу.

– А он, соответственно, из хорошей семьи?

– Из высокообразованной. Его отец был профессором физики в Университете Джонса Хопкинса, мать преподавала игру на скрипке. На маму это произвело впечатление. – Нервный смешок. – Она умерла, когда мне было три. В основном я помню ее за работой по дому – стоит на коленях и оттирает что-то, как прислуга. В каком-то смысле она и была прислугой, мы больше никого не нанимали.