Обман

– Если расследование убийства Фримен так и застрянет в шестеренках бюрократической машины, Чарли наверняка спросит вас почему. Он может даже сделать вид, что удовлетворен вашим ответом. Или не сделает, и вам придется сочинять правдоподобные объяснения. В любом случае он совсем не дурак, и баснями его любопытство удовлетворить не удастся. Причем любопытство это будет того сорта, которое запросто переживет даже учебу в Йеле.

– Йель, – шеф поморщился. – Как меня в свое время достали их дурацкие песенки! За столько лет не придумать ничего нового…

– Песни победителей не стареют, – заметил я. – А вот песен тех, кто сдался, никто не помнит.

Огонек сигары вдруг заплясал в воздухе. У шефа тряслись руки. Он сделал усилие, чтобы их успокоить. Ничего не вышло. Сигара полетела на землю, и он яростно топнул по ней ногой. Огоньки разлетелись во все стороны. Замигали. И погасли.

Шеф сидел в кресле, обхватив руками колени. Потом резко вскочил, как раскрывшийся выкидной нож, отвернулся и зашагал по бетону в сторону дома, уменьшаясь в размере по мере удаления. Зашел внутрь и беззвучно закрыл за собой дверь.

– Извини, приятель, – сказал я.

– За что?

– За то, что поссорил тебя с начальством.

– Подумаешь, херня какая, – отозвался Майло. – После того, как я чуть было не уволился, мои взгляды на субординацию несколько изменились. – Взгляд в сторону двери. – Впервые вижу, чтобы он ушел, ничего не сказав.

– Просто не мог найти слов от ярости.

– Да какая разница? Ты попал ему в больное место, Алекс. Можешь быть уверен, там, за дверью, все его мысли сейчас – о наследнике. Ну, а поскольку я не привык упускать таких шансов, я хватаю карту обеими руками.

– Какую карту?

– Карт-бланш, мой дорогой ами. Пока он не вмешается, буду делать по делам Фиделлы и Фримен все, что мне заблагорассудится.

– Он ведь все сформулировал. Ловишь Мендосу, если к тому будут основания, а иначе дело Фримен ложится в долгий ящик.

– Это было еще до того, как ты применил свои психологические штучки, а он не нашелся что ответить. Молчание – знак согласия, амиго. Кот издох – мышам раздолье.

Глава 25

Все, что можно было извлечь из карт-бланш в два часа ночи, – это объявить «Корвет» Сэла Фиделлы в чрезвычайный розыск. Наша машина неслась на восток по 101-у шоссе. Майло рассуждал:

– Если я найду отпечатки, которых нет в базе, это даст мне повод разыскивать Мартина Мендосу уже всерьез. Включая беседы с каждым учеником и учителем из Академии, кто с ним когда-либо пересекался. Еще можно полететь в Сан-Антонио и до отвала наесться тамале и жареного мяса, а в перерывах кататься мимо дома его сестры.

– Пусть все услышат рев разъяренного сыщика!

– Иные тягловые животные тоже издают громкие звуки…

Через девять часов я снова услышал в трубке его голос:

– Прекрасное нынче утро. – Голос звучал на редкость беззаботно.

– Нашелся «Корвет»?

– Пока нет, зато нашелся потерянный друг.

В полдень мы встретились с Майло у входа в тюрьму Калвер-Сити на Дюкен-авеню. Надзирательница по имени Широнна Бостич провела нас к камере предварительного содержания и принялась нетерпеливо копаться в связке ключей.

– Когда его привезли? – спросил Майло.

– Вчера, около десяти вечера. Пытался снять подставную проститутку. Сперва делал вид, что не понимает по-английски, но когда вместо штрафа его отправили в кутузку, запел совсем по-другому. При нем были какие-то левые права – и ваша визитка. При задержании положен один звонок, он выбрал вас.

– Польщен.

– От него может быть какая-то польза, лейтенант?

– Смотря что он захочет рассказать.

– Значит, все-таки может, – Бостич кивнула. – Ну, добро пожаловать.

В камере на металлической скамейке сгорбился лысоватый мужчина с обвисшими усами и смуглым лицом, которое в безжалостном свете тюремной лампочки казалось пораженным какой-то кожной болезнью. На подбородке проступила седоватая щетина. Такое же унылое выражение в бегающих глазках и трясущиеся руки, как и в прошлый раз, когда мы видели его среди других поденщиков рядом с магазином стройматериалов.

– Утверждает, что его зовут Эктор Руис, – представила его Бостич. – Впрочем, еще он утверждает, что живет на одной улице с кинозвездами.

– Да, меня зовут Эктор Руис, – мрачно подтвердил мужчина.

– Спасибо, дальше – мы сами, – вмешался Майло, и Бостич вышла из камеры. – Ну, мистер Руис, как там у вас, в Беверли-Хиллз, идут дела?

– Тот парень в футболке с муравьедом… – сразу начал Руис. Его акцент почти полностью исчез.

– Что там такое с этим парнем?

– Я его знаю. – Руис принялся массировать запястья.

– Я – весь внимание, – подбодрил его Майло.

– Мне нужно выйти отсюда.

– Будешь садиться в кутузку в следующий раз – делай это в самом Лос-Анджелесе, а не в Калвер-Сити, тогда вообще никаких проблем.

– Очень нужно, – сказал Руис.

– Расскажи нам про Муравьеда.

– Очень нужно, – еще раз повторил Руис. – У меня жена через два дня возвращается из Сьюдад-Хуарес. Если я не выйду, она все узнает.

– Тебя уже арестовывали за то же самое две недели назад, Эктор.

– Тогда просто оштрафовали, – возразил Руис. – А сейчас решили «закрыть».

– Это называется «рецидив».