Обман

– Знаешь что-нибудь про этот клуб, приятель?

– Знаю, что от него надо держаться подальше.

– Такие заведения плохо на тебя влияют?

– Ну да, когда вышибала даст в челюсть, это плохо на тебя влияет, начальник. Когда-то тут была тихая улочка, ночевать – одно удовольствие. Потом они открыли это заведение, и можно подумать, что заодно всю улицу купили.

– Хоть на девочек-то посмотреть доводилось?

– Девочки, начальник, пользуются задним входом.

– Повторяю вопрос, приятель.

– А что, что-нибудь случилось?

– И еще раз повторяю вопрос.

– Иногда они выходят из дверей покурить, – признал бездомный.

Майло достал фотографии с водительских удостоверений Брианны Бревинс и Сельмы Арредондо.

– Эти две тоже?

– Эти две, – повторил за ним бездомный. – Одна побольше, другая поменьше. – Он потер грудную клетку. – Ну да, эти две постоянно вместе.

– Когда ты их видел в последний раз?

– В последний ра-аз… – протянул бездомный. В его глазах промелькнула какая-то мысль, взгляд стал более сосредоточенным. – Вообще-то я не отказался бы от завтрака.

– Скоро уже ужин… Кстати, как тебя зовут?

– Можете звать меня Л.А.

– Ты так сильно уважаешь свой город?

– Это сокращение от Любимчик Альберт. Так меня называла моя тетушка. Она была очень заботливой и никогда не отказала бы мне в завтраке – а я могу завтракать в любое время суток, начальник.

– Помоги мне, Л.А., а потом завтракай. Когда ты в последний раз видел этих девушек?

– Последний раз… по-моему, позавчера. Ну да, позавчера, вчера-то тут выбирали Темнокожую Принцессу, девочки были только черные… А вот мальчики почему-то явились в основном белые.

– Точно позавчера – или «по-моему»?

– Точно, начальник.

Майло протянул ему двадцатку. Бездомный с недоверием посмотрел на купюру.

– Тут хватит на два завтрака.

– Кто-то здесь будет возражать против двух завтраков?

– Моя тетушка советовала следить за диетой.

– Не доводилось видеть этих девушек с одними и теми же клиентами?

– Нет, сэр, – ответил бездомный. – Только друг с другом, и все время хохочут. Ну, вы понимаете…

– Что я понимаю?

– Похоже, они друг к другу неравнодушны. – Бездомный подмигнул, отчего его лицо сморщилось, как испуганная актиния. – Интересно, кто из них изображает мальчика?

Купюра все еще лежала у него на ладони. На грязной ладони – хотя когда он наконец ее сжал, чтобы спрятать деньги, ногти оказались аккуратно подстрижены. Поди угадай.

– Еще двадцатка, и у меня будет третий завтрак, начальник. И четвертый.

Майло дал ему еще десятку.

– Лучше бы, конечно, двадцатку, но спасибо и на том, начальник.

– Если выяснится, что ты соврал, у нас с тобой будет целый обед из четырех блюд. Только платить будешь ты.

– Ого! – бездомный рассмеялся. – Тут-то моим пенсионным накоплениям и конец.

Когда мы уже выезжали наружу из промзоны и поворачивали на Шестую улицу, Майло сказал:

– Вернусь к открытию заведения. Надо только придумать наблюдательный пункт получше.

– Пойдем купим по золотой цепи на шею и вернемся в образе приличных мужчин.

– Ну да, футболка с прикольной надписью у меня уже есть, нам в полиции выдают… Вот только разговор о завтраке заставил меня вспомнить о морской пехоте.

– Понимаю, что тебя тянет в поход за едой, но в армии в это время пищу не принимают, приятель.

– Ищи другие ассоциации. У меня, например, такая: на суше и на море, как в рыбно-мясном ассорти. Еще точнее: лангусты и мясо на косточке – в том ресторанчике на Восьмой.

– А я-то думал, дело в твоем армейском патриотизме, – попенял я ему.

Но до Восьмой мы так и не доехали – позвонил Шон Бинчи.

– Я поймал Бри и Сельму, мой лейтенант! Прямо у входа в дом Бревинса; только я успел заглушить мотор – тут они и подъехали.

Назвал стриптизерш по именам, как старый приятель. Шон вообще любит людей, несмотря на то, что каждый день имеет дело с наихудшими проявлениями человеческой натуры.

– Арестуй их, – приказал Майло.

– Уже арестовал; везу в отдел, будем через двадцать минут. Они рассказывают очень интересные вещи, мой лейтенант.

– По поводу убийств?

– Чего нет – того нет. По поводу того, что на них только что снизошло религиозное откровение и они намерены оставить разгульную жизнь и поступить в монастырь.

– Только не вздумай отпускать им грехи! Сперва выслушаем полную исповедь.

Глава 33

Брианна Бревинс и Сельма Арредондо были одеты одинаково – короткие белые маечки, выставлявшие напоказ плоские животики, облегающие джинсы, босоножки на высоком каблуке, огромные кольцеобразные серьги, позолоченные браслеты на правой руке. У обеих – пирсинг в бровях и на языке и по нескольку мелких сережек в ушах. У Сельмы между капризной нижней губкой и точеным подбородком сверкал небольшой бриллиант.