Обман

– Этот патологоанатом англичанин? – спросил Муханнад. Было ясно, что он имел в виду, спрашивая об этом. – Патологоанатом-англичанин даст такое заключение, которое устроит англичан; едва ли патологоанатом-англичанин посчитает серьезным делом смерть азиата.

– Я абсолютно не в курсе, кто он по этническому происхождению. Мы не можем указывать этого в своем заказе.

– А на какой стадии находится расследование? – Таймулла Ажар обладал какой-то особой манерой говорить: речь его звучала вежливо, но в ней не проявлялось уважения к собеседнику. Как ему это удается, подумала Эмили.

– Поскольку смерть показалась нам подозрительной, на месте, где был обнаружен труп, выставили охранение, – ответила Эмили.

– А что это за место?

– Дот у подножия скалы в Неце.

– И вы уже установили, что он умер в доте?

Соображал Ажар на редкость быстро, и это буквально привело Эмили в восхищение.

– Пока еще мы ничего не установили окончательно, кроме того, что он мертв и…

– И вам потребовалось всего шесть часов для того, чтобы проделать такую огромную работу, – не сдержался Муханнад. – Представляю себе, как бы вы взмокли, полицейские задницы, если бы цвет мертвого тела был белым.

– … и, по мнению азиатской общины, это, вероятнее всего, убийство, – закончила Эмили.

Она ждала реакции Малика. Ведь он кричал, что это убийство, в течение всех тридцати четырех часов, прошедших с момента обнаружения трупа. Ей не хотелось лишать его хотя бы одномоментного триумфа.

Муханнад не заставил себя долго ждать.

– Как я и говорил, – с торжеством объявил он. – И, если бы я все это время не стоял у вас над душой, уверен, вы объявили бы, что это несчастный случай.

Эмили почувствовала облегчение. Этот азиат хотел втянуть ее в спор. Любая словесная перепалка с сотрудником, ведущим расследование, сыграла бы для его собратьев роль призыва к объединению. А беседа, в ходе которой скрупулезно обсуждались выявленные факты, была для них менее полезной.

Пропустив мимо ушей его едкое замечание, она сказала, обращаясь к его кузену:

– Следственная группа вчера примерно в течение восьми часов обследовала это место. Они собрали улики и направили их на анализ в лабораторию.

– И когда вы ожидаете результатов?

– Мы сообщили им, что это дело первостепенной важности.

– А как умер Хайтам? – вмешался Муханнад.

– Мистер Малик, дважды я пыталась объяснить вам по телефону, что…

– Вы хотите заставить меня поверить в то, что вы все еще не знаете, как был убит Кураши, разве нет? Ведь ваш судмедэксперт уже осматривал тело. А по телефону вы мне сказали, что и сами видели его.

– Да, но осмотр тела ничего не дает, – в сердцах воскликнула Эмили. – Ваш отец может это подтвердить. Его пригласили для опознания, и, уверяю вас, он знает столько же, сколько и мы.

– Мы правильно поняли, что он убит не из огнестрельного оружия? – тем же спокойным голосом спросил Ажар. – И не ножом? И не задушен ни струной, ни веревкой? Понятно, что использование любого из перечисленных орудий убийства оставляет следы на теле.

– Мой отец сказал, что он видел только лицо Хайтама, да и то с одной стороны, – сказал Муханнад и ради усиления смысла только что сказанного добавил: – Мой отец сказал, что ему позволили посмотреть на его лицо только с одной стороны. Тело было покрыто простыней, которую отдернули до подбородка не более чем на пятнадцать секунд. Вот и все. Вы скрываете что-то, связанное с этим убийством, ведь так, инспектор?

Эмили налила себе воды из стоящего на столе кувшина и предложила воды мужчинам. Они оба отказались, что было весьма кстати, поскольку все, что было в кувшине, она вылила в свой стакан, и ей очень не хотелось посылать кого-то за водой. Она сделала несколько жадных глотков, но вода противно отдавала железом, отчего на языке остался неприятный привкус.

Эмили объяснила обоим мусульманам, что ничего не прячет, поскольку на этой начальной стадии расследования и прятать-то, по сути, нечего. Смерть, сказала она им, наступила между половиной одиннадцатого и половиной первого ночи с пятницы на субботу. Прежде чем сделать заключение о том, что причиной смерти может быть убийство, патологоанатом определил, что смерть наступила не в результате самоубийства и не в результате несчастного случая природного характера. Это все, что можно пока сказать…

– Чушь собачья! – Другого логического заключения в отношении сказанного ею Муханнад высказать и не мог. – Если вы можете утверждать, что это не было ни самоубийством, ни несчастным случаем природного характера, и при этом называете это «по всей вероятности» убийством, так неужели вы рассчитываете убедить нас в том, что вам не известно, как именно он был убит?