Обман

– Это смотря с кем ты имеешь дело. На них может повлиять что угодно: сокрытие информации, промедление в работе местной полиции, желание следователя сохранить тайну следствия, начало этнической чистки… Выбор большой.

Барбара села на один из металлических стульев.

– А что наиболее вероятно?

– Дорогая моя Барб, да ты говоришь в точности, как они, – ответила Эмили, бросив на нее беглый взгляд.

– Прости, я не хотела…

– Ладно, проехали. Столько всего свалилось на мою шею. Хочешь, могу поделиться?

Эмили достала из ящика небольшой фруктовый нож и, ловко орудуя им, разрезала банан на ломтики, которые добавила в йогурт, к орехам и сухофруктам.

– Ну и ситуация. Я старалась не допустить утечек. В общине творится черт знает что, и если я не позабочусь о том, кто знает, где, что и когда, то стоит в городе появиться хотя бы одному неуправляемому человеку, хлопот не оберешься.

– И кто же это?

– Один мусульманин. Муханнад Малик.

Эмили рассказала о его родственных отношениях с покойным и о том, какое важное место занимает семейства Маликов – а следовательно, и сам Муханнад – в Балфорде-ле-Нец. Его отец, Акрам, перевез свою семью в город одиннадцать лет назад, мечтая начать здесь семейный бизнес. В отличие от большинства выходцев из Азии, ставших владельцами ресторанов, магазинов, химчисток, автозаправок, Акрам Малик стремился к большему. Он понимал, что в этой части страны, придавленной депрессией, он может быть желанным пришельцем, поскольку его бизнес создаст рабочие места, а его собственное тщеславие удовлетворит то, что созданная им компания будет носить его имя. Начал он с малого, готовя горчицу в задней комнате крошечной пекарни на Олд-Пиер-стрит. Сейчас он имел фабрику с полным циклом производства, расположенную в северной части города, где производилось все – от пикантных желе до салатных приправ.

– «Горчица и пряности Малика», – завершила свой рассказ Эмили. – Многие азиаты – одни были его родственниками, другие нет – приехали сюда вслед за ним, создав городу межрасовые проблемы, а следовательно, и головные боли.

– И Муханнад тоже причиняет головную боль?

– Мигрень. Из-за этого урода я по уши в политическом поносе.

Она взяла персик и, отрезая от него ломтики, стала выкладывать их по краям миски с йогуртом. Барбара, наблюдая за ней и вспоминая свой неаппетитный обед, старалась подавить внезапно возникший дискомфорт в желудке.

Муханнад, рассказывала Эмили, был одним из политических активистов в Балфорде-ле-Нец, яростным борцом за равноправие и нормальное отношение к своим соотечественникам. Он создал некую организацию, программной целью которой было оказание поддержки делу установления братской солидарности между молодыми выходцами из Азии. Но сам он мгновенно терял голову, когда в деле чувствовался хотя бы еле ощутимый привкус расовой нетерпимости. Любой, кто задирал кого-нибудь из азиатов, сразу же лицом к лицу сталкивался с одним или несколькими безжалостными жрецами Немезиды[27], описать внешний облик которых их жертвы, как правило, были впоследствии не состоянии.

– Никто не может так активно мобилизовать азиатов, как Малик, – подытожила свой рассказ Эмили. – Он просто не дает мне вздохнуть с того момента, когда было обнаружено тело Кураши, и не оставит меня в покое, пока я не арестую подозреваемого. Я вынуждена выкраивать время для расследования между встречами с ним и Фергюсоном.

– Да, ничего хорошего, – согласилась Барбара.

– Я словно пребываю в каком-то кошмаре.

Эмили бросила нож в раковину и поставила готовое блюдо на стол.

– Когда я обедала в «Волнорезе», то разговорилась там с местной девушкой, – сказала Барбара, наблюдая, как Эмили, наклонившись к холодильнику, достала из него две банки пива, протянула одну Барбаре и с шипением открыла свою. Потом она села, и сама ее поза демонстрировала природный и выработанный атлетизм: перед тем, как сесть, Барлоу сперва приподняла одну ногу над сиденьем стула, а затем плавно опустилась в него, демонстрируя грацию, которой обучали еще в школе.

– Говорят, что Кураши имел дела с наркотиками. Ты понимаешь, о чем я: подозревают, что он перед отлетом из Пакистана наглотался упаковок с героином.

Эмили положила на тарелку несколько ложек только что приготовленного блюда и, взяв банку с пивом, прокатила ее по своему лбу, покрытому мелкими бисеринками пота.

– Мы пока не получили окончательного заключения от токсиколога в отношении смерти Кураши. Возможно, он имел какое-то отношение к наркотикам. Необходимо помнить, что неподалеку расположены портовые гавани. Но если ты думаешь, что причина его смерти – наркотики, то ты ошибаешься.

– Ты в этом уверена?

– Да. Я уверена.

– Тогда почему тебе не раскрыть карты? Ведь раз еще нет заключения о смерти, ты не можешь с уверенностью сказать, что это убийство. Ведь именно так и обстоят дела?

Эмили, приложившись к банке с пивом, внимательно посмотрела на Барбару.

– Сколько дней ты будешь в отпуске, Барб?

– Я умею держать язык за зубами, если тебя это интересует.

– А что, если меня интересует не только это?

– Тебе нужна моя помощь?