Обман

– А что, если бы обо всем этом узнали Малики: о его неверности, о беременности? Что, если эта женщина – кто бы она ни была – сначала сообщила им о своих отношениях с их будущим зятем, до того как рассказать все Кураши? Они бы слегка опечалились?

– Вы хотите спросить, не решились бы они на убийство, узнай они об этом? – уточнил ее вопрос Ажар. – Но ведь убийство жениха едва ли совместимо с намерением заключить брак по расчету, согласны?

– Да какой там брак по расчету! – Зазвенела посуда: это Барбара в сердцах грохнула кулаком по столу. Несколько человек, еще не закончивших завтрак, как по команде повернули головы и с интересом уставились на них. Пачка сигарет Ажара лежала на столе; взяв из нее сигарету, Барбара сказала, но уже вполголоса: – Продолжайте, Ажар. Ведь ситуация может закончиться двояко, и вы это знаете. Вы же не будете спорить, что пакистанцы, а ведь мы именно о них и говорим, в первую очередь люди с обычными человеческими чувствами.

– Вам очень хочется убедить себя в том, что это преступление совершил кто-то из семьи Сале, – возможно, сама Сале или кто-то вместо нее.

– Я слышала, что Муханнад не очень-то сдержан.

– Барбара, Хайтам Кураши был выбран женихом Сале по нескольким причинам. Главная из них – та, что он был нужен семье. Хайтам обладал знаниями, которых им не хватало на фабрике: в Пакистане он получил образование в области промышленного менеджмента и набрался опыта в управлении производством на крупной фабрике. Их отношения основывались на взаимной выгоде: он был нужен Маликам, а Малики были нужны ему. Даже разрабатывая версию о том, как Хайтам намеревался использовать презервативы, обнаруженные в его кармане, не следует забывать об этом.

– И они не могли найти среди англичан никого, кто обладал бы подобными знаниями и опытом?

– Конечно, могли бы. Но мой дядя хочет развивать свое дело как семейный бизнес. Муханнад уже работает на ответственной должности. Но он не может делать два дела сразу. А больше сыновей у дяди нет. Акрам мог бы нанять англичанина, но тогда это был бы уже не семейный бизнес.

– Даже если Сале вышла бы за него замуж?

Ажар отрицательно покачал головой.

– Это совершенно невозможно.

Он достал зажигалку, и только тут до Барбары дошло, что она так и не закурила сигарету, которую вытащила из его пачки, не в силах перебороть жгучего желания закурить. Она наклонилась к зажигалке.

– Поймите, Барбара, – спокойно продолжил Ажар, – у пакистанской общины были все основания к тому, чтобы Хайтам оставался живым. Тех, кто мог бы желать его смерти, вы найдете только среди англичан.

– Да что вы? – притворно удивилась Барбара. – Не будем торопиться с выводами, Ажар. Вы же знаете, что бывает с теми, кто спешит.

Ажар улыбнулся. И эта улыбка получилась такой, словно он поступил наперекор внутреннему голосу разума, приказавшему не улыбаться.

– Вы всегда с такой страстью отдаете себя работе, сержант Хейверс?

– Когда так работаешь, время пролетает незаметно, – язвительно отреагировала Барбара на его подкол.

Таймулла кивнул и постучал сигаретой о край пепельницы. Обеденный зал почти опустел, последние пожилые пары брели к двери. Базил Тревес склонился над столешницей серванта с посудой. Приглядевшись, Барбара поняла, что он, держа в руках пластиковую бутылку с маслом, наполнял шесть стоявших перед ним стеклянных графинчиков.

– Барбара, а вам известно, как умер Хайтам? – тихо спросил Ажар, сведя глаза на кончик зажатой в губах сигареты.

Его вопрос удивил Барбару. Удивил потому, что она вдруг почувствовала желание рассказать ему правду. Хейверс взяла секундную паузу на то, чтобы спросить себя, чем вызвано это желание, и поняла, что причиной было то наносекундное ощущение теплоты, возникшей между ними, когда он спросил ее о страсти, проявляемой в работе. Но она уже в совершенстве владела тяжелым, травмирующим душу способом подавлять в себе любое теплое чувство к другому человеческому существу, в особенности к мужчине. Теплота порождает слабость и нерешительность. А эти два качества таят опасность для жизни. А когда возникает угроза убийства, могут стать фатальными.

Желая закончить разговор миром, она ответила:

– Вскрытие должно быть сегодня утром.

Она была уверена, что он спросит: «А когда они пришлют вам протокол?» Но Ажар не спросил. По все видимости, он прочитал ответ на ее лице, выражение которого, благодаря ее стараниям, не сулило никаких надежд на получение более подробной информации.

– Папа! Барбара! Смотрите!

Спасительный удар колокола, мелькнуло в голове Барбары. Она посмотрела в сторону двери. На пороге, вытянув руки в стороны, стояла Хадия, держа на голове тот самый красно-синий пляжный мяч.

– Я не могу пошевелиться, – объявила девочка. – Я не могу пошевелить ни одним мускулом. Если я шевельнусь, мяч упадет. Папа, ты так можешь? Барбара, а вы? Вы можете удерживать равновесие?

Это был хороший вопрос. Барбара провела салфеткой по губам и встала из-за стола.