Обман на Орд Цестусе

«Нексу» завис на орбите над ними. В любую минуту могло прийти сообщение от генерала Кеноби начать бомбежку. В противном случае, корабль в несколько часов уничтожит отмеченные маяками цели без дополнительной авторизации.

Эти люди погибнут. Обычные коренные граждане не могут вот так сразу бросить свои дома в рюкзаки и улететь, стоит нагрянуть опасности. Они отгородились от тьмы, они боролись за своих любимых, они молча молились.

Солдаты ждали, но ожидаемой связи с генералами не было. Убиты? Захвачены? Время уходило. Через несколько часов начнется бомбардировка.

Джанготат обходил лагерь по периметру, жуя «палочку от нервов», пока в желудке не забурлила кислота. Что-то не так.

Когда он вернулся к остальным, заговорил Сифор.

— Что нам теперь делать?

Форри пожал плечами.

— Если они не вернулись, значит, не сработало. Тогда начнется бомбардировка, мы вызываем транспорт и возвращаемся. Делать нечего, только ждать.

Джанготат побрел прочь, не находя себе покоя, безнадежно надеясь, что их командиры-джедаи свяжутся с ними, что придет известие об уничтожении линии без обширных повреждений, без удара с орбиты.

Он слегка удивился, когда к нему подошли старый Так Вал Ззинг и женщина-кси'тинг Реста. Вал Ззинг казался сломленным, но сейчас в нём словно горел некий огонь.

— Я кое-что знаю, — сказал он. — Пожалуйста. Выслушай меня.

Джанготат, помня, чему он научился в пещере, открыл свои чувства. Он видел раны человека, как и его силу. Он полагал, что этому жалкому несчастному нужна возможность искупить свою вину.

Мы больше, чем наши действия. Больше, чем наши поступки или программирование.

— Что такое? — спросил он.

— Никто не говорит с Реста. Никто не говорит с Так Вал Ззинг, — сказала она. — Так мы двое говорим. Говорим о старых днях. О что говорят про тюрьмы, как улей Ресты заставили там копать. Я помню кое-что о них. — Она стукнула пальцем по виску. — Я знаю о курорте-убежище. — Она фыркнула. — Ты знаешь, на что они отрезали энергию для строительства? Что убило моего мужчину?

Кси'тинг наклонилась поближе, её толстые красные брови выгнулись и выпрямились.

— Я смотрю на карту в компе.

— В наших компьютерах?

Так Вал Ззинг кивнул. Глаза старика горели.

— Та же карта, которой вы пользовались, чтобы пройти по туннелям, когда джедаи устроили свое маленькое представление, помнишь, звездный мальчик?

Джанготат подтвердил, что помнит, всё еще не видя смысла.

— Это программные схемы потребления энергии, счета за услуги — вся реальная информация о главных системах. — Голос Вал Ззинга упал до возбужденного шепота. — И мы кое-что видели. О, брат, я подобного раньше никогда не видел.

— Последние пять часов, с тех пор, как прилетел большой корабль, в «курорте» горит свет. — Реста наклонилась вперед, едва сдерживая возбуждение. — Там и прячутся Пять Семей!

* * *

— Я хочу обсудить с вами возможность, — сказал своим братьям Джанготат. Он старался скрыть свое возбуждение.

— Возможность? — переспросил Сифор. — Какую?

— Похоже, Семьи сделали критическую ошибку. Если сведения верны, мы впервые знаем, где они. Они включили оборудование на своем «курорте», который, как мы полагаем, служит им убежищем. Рассматривая этот непредвиденный случай, я сказал бы, что твердо уверен, что они там. Если мы схватим их, то сможем заставить их заключить соглашение. Если они сдадутся, мы сможем закончить это и остановить бомбежку.

Очень долго все молчали. Серти нарушил молчание первым — и был явно потрясен.

— Но ты собираешься ослушаться прямого приказа!

Джанготат ударил кулаком по столу.

— Мы можем победить!

— Брат, — сказал Сифор, — по соглашению Камино я должен предупредить тебя, что твое предложение противоречит кодексу.

Глаза Форри сверкнули.

— Ты этого не сделаешь, — сказал он. — Кроме того… — он неприятно засмеялся. — …старик — трус. И, вполне возможно, лгун.

Против кодекса? Обвинение Сифора поразило Джанготата, словно физический удар, но он не позволил себе согнуться. Сама мысль уже вызывала тошноту. Никто из клонов никогда не нарушал кодекс и не ослушивался любого указания. Он чувствовал словно стену энергии в своем разуме, и каждый его мускул дрожал, когда он осмелился подумать о запрещенном.

— Я верю ему, — сказал он и стиснул зубы, чтобы они не стучали. — Спросите себя: если бы вы потеряли честь, разве вы не захотели бы сделать что-нибудь, чтобы восстановить её? Не захотели бы, чтобы кто-нибудь дал вам такую возможность? — Это был удачный ход: у клона-коммандо не было ничего, кроме собственной репутации. Сифор в ответ вздрогнул, словно от боли, вызванной самой идеей.

И в тот же момент, упомянув об этом, Джанготат осознал, что провел черту между собой и остальными. В нём было что-то другое, и они это чувствовали, но еще не комментировали. Однако, упомянув о том, что считалось у них неприличным, он сосредоточил внимание на их инстинктах.

Он больше не был полностью одним из них. Он был чем-то еще, и его братья были настороже.

— Это не по кодексу, Джанготат, — сказал Сифор и пристально посмотрел на него. И он понял, что разговор окончен.