Обманка

Волна краски, стремительно поднявшаяся от его белого воротника до черной шляпы, выдала его.

– Ничего, – ответил он, виновато посмотрев на Ишрак. – Я ничего не делал.

Ишрак сошла с гондолы и поднялась по лестнице мимо мужского этажа на женский, в большую гостиную, где блики от воды играли на потолке. Там она постучала к Изольде в дверь. Обернувшись, она увидела, что Лука последовал за ней. Он сминал в руках шляпу, а его юное лицо было глубоко несчастным.

– Изольда! – позвала она. – Ты здесь?

– Да, – донесся изнутри приглушенный отрывистый ответ.

– Что случилось?

– Эта женщина сюда явилась, и я ее ударила, а она расцарапала мне лицо. Она драла мне волосы, а я драла волосы ей – мы были как две базарные торговки. Я вела себя не лучше ее. Я была как ревнивая… путана. Я унизила себя!

– Почему?

Ишрак с трудом подавила смех.

– Потому что она сказала… сказала…

У Изольды вырвалось рыдание.

– Ох! – Ишрак тут же преисполнилась сочувствия. – Не плачь. Не важно, что она говорила.

– Нет, важно! Она сказала, что Лука назначил ей свидание, так что она поэтому приплыла прошлой ночью к нашему дому, что он собирался лечь с ней в саду. Они договорились о встрече. Он ее хочет. И она приказала этой ночью впустить ее в дом. Она говорит, что он ее желает. Она говорит, что заставит его ее желать. Говорит, что заставит его сходить с ума от нее, что он станет ее игрушкой.

– Не было такого! – воскликнул Лука не слишком убедительно. Он шагнул к двери и прижался к ней лбом, словно почувствовав прикосновение прохладных рук Изольды. – Я ее не приглашал, – сказал он. – Вовсе нет! Или, вернее, не совсем.

– Ты тоже тут? – воскликнула Изольда по другую сторону двери.

Дерево заглушало ее голос, словно она прижималась губами к двери, чтобы оказаться как можно ближе к нему.

– Я здесь, здесь.

– Зачем? Зачем ты здесь?

– Потому что мне невыносима мысль о том, что ты расстроена. И к тому же из-за меня. Я же на все готов, лишь бы сделать тебя счастливой. Я бы все, что имею, отдал, лишь бы ты не огорчалась. Для меня существует только одна женщина. Я никогда другой женщины не полюблю.

– Она сказала, что ты готов в нее влюбиться.

– Она лгала.

– Она сказала, что может заставить тебя в нее влюбиться.

– Не может. Клянусь, не может.

– Она сказала, что ты согласился переспать с ней после приема, что вы договорились встретиться.

– Я и правда согласился, – пролепетал он. – Я сглупил, а она сказала… Не важно. Но там, в саду, я подумал, что это не она, а другая… Изольда… Я не знаю, что случилось. Я думал… Надеялся… Я был уверен, что это…

– Лука, по-моему, она плохая женщина, гадкая женщина.

– Изольда, я мужчина. Я испытал желание, я трогал, целовал… Но было темно, я не знал… Я все это время думал, что… Я не знал, что это она. Я был полупьян, я думал о…

– Ничего не говори. Не думай. Не говори, о чем ты думал. Ты никогда не скажешь о том, что думал. Никогда не скажешь, с кем, по-твоему, ты был.

– Я ничего не скажу! – поклялся он, приложив обе ладони к двери, прижимаясь к ней лбом.

Он шептал так тихо, что его слышала только она.

– Никто никогда не скажет, кто именно вошел в сад прошлой ночью, – негромко сказала ему Ишрак.

Повернувшись, Лука поймал взгляд ее темных глаз. Он ахнул от внезапно пришедшей ему в голову мысли – мощной, словно прилив желания.

– Ишрак? Это была ты?

– Мы об этом даже думать не будем, – сказала она.

Она молча послала ему быструю улыбку, отвернулась и бесшумно спустилась вниз по лестнице.

– Ишрак? – прошептала Изольда.

– Она ушла. Она ничего не сказала, – ответил Лука. – Но мне надо знать! Любимая…

– Что? Как ты меня назвал?

– Я назвал тебя любимой, потому что ты для меня именно она. Если ты потребуешь, я больше никогда не заговорю про эту ночь в саду и пришедшую ко мне незнакомку. Если ты скажешь мне, что это была ужасная ошибка, то, значит, это была ужасная ошибка. Если ты скажешь мне, что это были мгновения любви, вне времени и места, о которых больше не следует упоминать, то я так и буду считать. Если ты скажешь мне, что это был подарок от другой девушки, которую я люблю почти так же сильно, как и тебя, то я и эту тайну сохраню. Но если ты скажешь мне, что это был сон – самый дивный сон, который только мог мне присниться, то я буду думать именно так. Я в твоем распоряжении. Это тайна, хоть я ее и не знаю. Но я знаю, что люблю только тебя. Только тебя.

По другую сторону двери наступило долгое молчание, а потом он услышал, как ключ поворачивается в замочной скважине. В дверях появилась Изольда – с растрепанными волосами и покрасневшими от слез глазами.

– Ты можешь хранить тайну и никогда ни о чем не спрашивать? Не узнать наверняка? Можешь не спрашивать и жить в неведении?

– Не знаю, – честно признался Лука. – Мне грезилось, что я был с тобой, я мечтал быть с тобой, я выпил слишком много вина, я так сильно тебя люблю, что решил, будто это ты. Ты не можешь мне сказать? Я ошибся? Ужасно ошибся? Или я самый счастливый человек во всей Венеции?

Она медленно покачала головой.