Обманная весна

— И что ты предлагаешь?

— Я не знаю… мне что-то…

— Да уж, — батя оперся о дверь, и дверь неожиданно распахнулась под его весом настежь.

Иван чуть не закричал. Отец Николай перекрестился и шагнул в квартиру.

Уже из коридора, в открытую комнатную дверь они оба увидели Грина.

Грин лежал на полу лицом вниз, в тельняшке, закатанных штанах и босой. В комнате был тот сухой казарменный порядок, какой всегда был в комнате Грина.

Иван кинулся вперед, рухнул на колени, потянул Грина за плечо. Отяжелевшее тело перевернулось, будто нехотя — и Иван увидел его лицо, белое и спокойное, на котором померещилась надменная и ироническая полуулыбка.

После похорон Грина Иван неделю пил.

Мир вокруг постепенно просыпался, будто тело Грина отогрело землю; пошли теплые дожди, деревья стояли в зеленом дыму и молодая трава поднялась так быстро, будто устала дожидаться. Весна по-прежнему оставалась пасмурной и холодной, но уже не было ощущения, что лето никогда не наступит. А Грина не было.

Квартиру Грина забрала его тетка со своим мужем — и они вдвоем выкинули на ближайшую помойку гриново барахло — обшарпанный шкаф, книги, армейскую койку… Иван глядел, как дождь течет на оголенные пружины — и ему хотелось плакать, пить и бить кулаком по бетонной ограде.

«Беретта» Грина, обоймы с серебряными пулями, нож, могильный заступ и фляга — все, что осталось у Ивана. На эти вещи гринова родня не претендовала. Пистолет, заряженный серебром, Иван всюду таскал с собой даже при свете дня. На любые могущие образоваться проблемы с властями ему было наплевать.

Врач, писавший заключение о смерти, объяснил Ивану, что Грина добили последствия тяжелого ранения — сердце не выдержало. Сам Иван так не думал.

Дверь в его квартиру была открыта. Комната была убрана так тщательно, чтобы никому и в голову не пришло что-нибудь заподозрить. Никаких следов мертвой девки нигде не было. И после этого кто-то будет утверждать, что Грин умер от сердца?!

Отец Николай отпевал Грина, но с Иваном основательно поссорился. Батя считал, что Грин сам виноват в смерти без покаяния, и твердил, что гордыня и излишняя самоуверенность привели Грина в ад. Иван не мог в это поверить. Батя считал, что с охотой на вампиров теперь покончено и что Ивану надо бы съездить по святым местам — даже пытался писать какому-то своему знакомому игумену. Иван кивал, изображая согласие, но собирался мстить.

После того, как на девятый день, Иван отплакался на могиле Грина — «Гринева Ильи Антоновича» — кто он такой, собственно? может быть тут похоронен кто-нибудь совершенно посторонний? — после того, как оказалось, что пить больше невозможно, Иван почувствовал решимость и злобу.

Вечером он собрал рюкзак, сунул за ремень пистолет и вышел из дома. Его слегка волновало отсутствие колес — но, на худой конец, существуют подвалы и канализационные люки, тело нечисти разлагается быстро — как-нибудь уладится. Иван думал о том, что сделает с мертвой девкой по имени Антонина, когда эта тварь попадется ему на пути. Раскромсать на части подлую гадину. Перед отправкой в ад причинить такую боль, чтобы осознала и раскаялась напоследок. За Грина…

Господи, благослови…

Ее серебристый автомобиль тогда бросили на площадке у кирпичных высоток. Зачем-то она тут парковалась — живет рядом? Дела у нее поблизости? Как бы то ни было, выслеживать ее тут — стопроцентный верняк.

Иван вышел на площадку. На ней рядком стояли голубой горбатый «запорожец», темная «копейка» и какая-то нарядная иномарка спортивного стиля. Ничего похожего на серебряную «тойоту» Антонины.

Иван прошелся вдоль домов, по темной аллее, густо и пышно заросшей кустами боярышника и акации — вампиров к таким местечкам магнитом тянет. Он ждал, что из тени привычно повеет ладаном, холодом и нестерпимым ужасом — но ощущение вампира не приходило.

Иван вздохнул, поправил на плече лямку рюкзака и отправился бродить по самым опасным местам. Он зашел в круглосуточный супермаркет, около которого подкарауливали вампиров, по крайней мере, трижды, надеясь хотя бы след присутствия учуять, но следов не было. Тогда Иван принялся обходить пустыри и скверы, темные проходные дворы, пустынные улицы…

Ночь была темна и насмешлива. Несколько раз принимался моросить дождь. Пахло березой и тополями, пахло травой и просыпающимся миром. Вдоль улиц летел холодный ветер; фонари чуть заметно покачивались и со свистом раскачивалась табличка на автобусной остановке. Окна светились тускло. Сверху на Ивана глядело всклокоченное небо.

Ночь была совершенно реальна.

Из ночи исчезли крадущиеся тени и туман, пахнущий ладаном. Все монстры, все ужасные сущности провалились в собственное призрачное небытие; мертвецы спали в могилах. Ивану хотелось вызвать у себя ощущение этого щекочущего озноба, неторопливой жути — но он не мог его вспомнить.