Обманщик

Герц сидел, наклонясь вперед, почти упираясь подбородком в колени, стыдясь безумия, вихрящегося вокруг. Фактически Бесси вела себя таким образом по его вине. Он целовал ее и говорил, что любит ее. Занимал у нее деньги и никогда не возвращал. Принимал от нее всевозможные подарки. А главное, не платил за комнату, где проживал. «Я просто альфонс, жиголо, – думал Герц, – причем худшего разбора. Если б хоть продавал себя за приличную цену… Но я и для этого слишком глуп».

Он ни о чем не жалел. Просто отчетливо понимал никчемность своей натуры, свое глубокое унижение. Слышал, как Мирьям сказала:

– Бесси, я благодарна вам за все, что вы для меня сделали. И надеюсь, что с Божией помощью не останусь перед вами в долгу, но… У меня? Чепуха! Приходите и посмотрите сами! Что? Я не знаю, с кем он путается. Говорю вам, четко и ясно: игре конец. Что? Я очень дорожу вашей дружбой, однако…

Снова заговорила Бесси. Завела длинный монолог. Голос ее звучал то хрипло, резко, грубо, то просительно, даже вроде бы жалобно.

Внутри у Герца все кипело. В последнее время нервозность сказывалась на кишечнике и мочевом пузыре. Желудок постоянно пучило. Все внутри бурлило ключом. Неожиданно ему захотелось в туалет, причем нестерпимо. Он помнил, где ванная, но по дороге наткнулся на стул, на стол, едва не опрокинул жардиньерку с цветочным горшком. Наконец очутившись в ванной, никак не мог найти выключатель. Свалил с аптечного шкафчика Мирьям то ли бутылочку, то ли какой-то кувшинчик. Ощупью пробрался мимо ванны, мимо кранов над раковиной, но не мог найти унитаз. Как такое возможно? Немного погодя наткнулся-таки на него.

«Ох, совсем я разваливаюсь», – думал он. Впотьмах помыл руки, вытер полотенцем.

А выйдя из ванной, услышал голос Мирьям:

– Я только что покончила с этой склочницей. Раз и навсегда!

– Чего она хочет?

– Она заподозрила, что я с вами. Нас видели.

– Кто?

– Ваша жена.

– Стало быть, она вас знает?

– Она видела вас с женщиной.

– Я говорил с Броней по телефону. Она словом не обмолвилась об этом.

– У этой Бесси ни стыда нет, ни совести. Ей бы на рынке торговать или с лотка на Орчард-стрит. Только и жди, сюда заявится, – сказала Мирьям, уже другим тоном.

– Вздор!

– Она совершенно уверена, что мы вместе. – Мирьям рассмеялась.

– Если она заявится, мы просто ее не впустим.

– Ох, как же неприятно, как неприятно… Она дура, но у нее редкостное чутье. Вот только что она рассказала, что у вас с ней был роман и вы даже обещали свозить ее в Майами…

Герц ответил не сразу:

– Эта особа вконец рехнулась.

– Знай я, как обстоит дело, ни за что бы во все это не ввязалась.

– Право, Мирьям, вы говорите сущий вздор. Я не настолько низко пал, чтобы заводить роман с такой старушенцией.

– Кто бы знал, на что способны мужчины!

Герц стоял посреди комнаты. Он только что вышел из ванной, но ужасно хотел вернуться обратно. Внутри словно что-то улетучивалось – все физическое желание, всякое стремление быть с этой женщиной, которая вечер за вечером дразнила его и провоцировала. Он чувствовал себя усталым и сонным. В горле скребли кошки, как при простуде. Нос вдруг заложило. «Ох, нынче все злые силы разом навалились на меня!» – сказал он себе.

Оба довольно долго молчали, потом Мирьям сказала:

– Наверно, лучше бы нам сегодня не начинать… – Она не договорила.

Герц задумался.

– Как хотите.

– Вот так все и происходит в моей жизни, – сказала Мирьям, и себе, и Герцу. – Едва что-то начинается, возникает миллион препон. Вы не виноваты. Просто такое у меня счастье. Я мечтала об этой встрече, а одновременно знала, что ее не допустят. Не Бесси. Силы, стоящие за ней.

– Как она догадалась, что я здесь, с вами? Тут надо быть ясновидцем. Я сейчас и правда не в настроении. Можно зажечь свет?

– Если хотите.

– Вы тоже не в настроении, – сказал он.

И Мирьям включила свет. Она сидела на диване, в халатике и шлепанцах. Лампа на столике возле дивана лила тусклый свет.

«Это не ее счастье, а мое, – подумал Герц, – впрочем, пусть считает как угодно…»

Его захлестнуло чувство любви к этой женщине. Он забыл о дискомфорте в желудке, сел рядом и сказал:

– Нет, Бесси нас не разлучит. Дружба, которая началась этой ночью, останется со мной до конца дней.

Мирьям бросила на него взгляд, одновременно вопросительный и насмешливый.

– Наверно, то же самое вы говорили Бесси.

– Вздор, вздор!

– Вы человек незаурядный, однако ж определенно циник. Любовь для вас не более чем игра. Ваши слова – как вы сами подчеркивали на лекции – сродни векселям с обязательствами, но без обеспечения. Если так, не стоит тратить время. Для меня любовь – дело серьезное, ужасно серьезное. Возможно, даже чересчур. Возможно, как раз поэтому на моем пути возникает столько препон.

– Все уладится.