Обманщик и его маскарад

Рыдания женщины стали громче, хотя она старалась подавить их. Пока общее внимание было приковано к ней, мужчина, похожий на поденщика, с белой повязкой на лице, скрывавшей одну сторону носа, сидевший в красной фланелевой рубашке и набросивший на плечо ветхий штопаный пиджак, – этот мужчина неуклюже поднялся на ноги и скованной походкой осужденного преступника направился к заявителю.

– Бедный раненый гусар! – вздохнул травник. Он положил деньги в подставленную горсткой ладонь, кивнул и удалился.

Получивший подаяний двинулся было следом, когда рыжеволосы джентльмен обратился к нему:

– Не пугайтесь, сэр, но я хочу посмотреть на эти монеты. Да… это серебро, доброе серебро. Вот, возьмите ваши деньги, и послушайте мой совет: зайдите за переборку и забинтуйте все остальное. Слышите? Считайте, что вы – сплошной шрам на носу, и избавьте нас от вашего общества.

Будучи незлопамятным человеком, либо не доверяя своему голосу, мужчина с некоторой поспешностью вышел на палубу.

– Странно, – произнес рыжеволосы джентльмен, обратившись к своему другу. – Это были настоящие деньги.

– Да, и где теперь ваше хитроумное мошенничество? Жулик отдает половину своего дохода на благотворительность? Говорю же, он просто глупец.

– Другие могли бы назвать его оригинальным гением.

– Да, оригинальным в своей глупости. А его гениальность заключается в сбрендившем рассудке, что не слишком оригинально для его возраста.

– Может ли он быть жуликом, глупцом и гением одновременно?

– Прошу прощения, – заговорщическим тоном вмешался третий мужчина, слушавший их разговор. – Похоже, этот человек сильно озадачил вас, и неспроста.

– Вы что-то знаете о нем? – поинтересовался крючконосый джентльмен.

– Нет, но я кое в чем подозреваю его.

– Подозрение! Нам нужно знание.

– Сначала вы начинаете подозревать, потом узнаете. Подлинное знание приходит от подозрения или откровения. Это мой принцип.

– Тем не менее, – сказал рыжеволосый джентльмен, – разумный человек держит при себе даже некоторые известные вещи, не говоря о подозрениях, пока они не подтвердятся в действительности.

– Вы слышали слова разумного человека? – спросил крючконосый джентльмен, повернувшись к новоприбывшему. – Итак, что чем вы подозреваете этого типа?

– У меня есть сильное подозрение, что это один из иезуитских посланников, наводнивших наши края, – последовал охотный ответ. – Мне рассказывали, что для лучшего достижения их тайных целей они порой принимают необычные личины, порой даже самые абсурдные.

Хотя эти слова вызвали лишь кислую улыбку на лице крючконосого джентльмена, добавление третьей точки зрения в дискуссию превратило ее в своеобразную тройную дуэль, которая в итоге завершилась тройственным результатом.

Глава 19. Солдат удачи

– Мексика? Молино дель Рей? Ресака де ла Пальма?[96]

– Ресака де ла Томба![97]

Оставив свою репутацию заботиться о себе, как это нередко случалось, и не знавший о том, что он стал предметом оживленной дискуссии, травник прошел к носовой части судна, где заметил одинокую фигуру в поношенном полковом кителе. Лицо человека одновременно было мрачным и сморщенным; его переплетенные парализованные ноги, застывшие как сосульки, свисали между грубо сработанными костылями, в то время как жесткое туловище, подобное длинному корабельному барометру на карданной подвеске, механически покачивалось взад-вперед в такт движению палубы. Глядя вниз и раскачиваясь, калека, похоже, был погружен в глубокое раздумье.

Тронутый этим зрелищем и предположивший, что перед ним находится искалеченный герой мексиканской войны, травник обратился к нему с вышеупомянутыми словами и получил весьма сомнительный ответ, после которого инвалид нервно дернулся и увеличил амплитуду своего раскачивания на костылях (как это происходило с ним в моменты душевного волнения) так что с стороны могло показаться, будто на пароход обрушился внезапный шквал, раскачавший корабельный барометр.

– Могила? – воскликнул травник, изобразив слабое удивление. – Друг мой, вы же не причисляете себя к мертвым, не так ли? Я принял вас за израненного ветерана, одного из сыновей войны за нашу дорогую страну. Но похоже, вы считаете себя Лазарем.

– Да, который с болячками.

– Ах, вы имеете в виду другого Лазаря.[98] Но я не знал, что кто-то из них служил в армии.

Он покосился на ветхое обмундирование.

– С меня довольно ваших шуток.

– Друг мой, вы заблуждаетесь, – укоризненно отозвался травник. – Я из принципа обращаюсь к несчастным с каким-нибудь приятным замечанием, чтобы отвлечь их от страданий. Разумный и гуманный врач редко выражает откровенное сочувствие к своим пациентам. Но, понимаете ли, я травник, а также неплохой костоправ. Я могу показаться чрезмерным оптимистом, но думаю, сумею как-то помочь вам. Посмотрите на меня. Расскажите вашу историю. Если я решусь на лечение, это потребует доскональных знаний о пациенте.

– Вы никак не можете помочь мне, – хрипло ответил калека. – Уходите.

– Но вы явно нуждаетесь в…

– Я не испытываю нужды; по крайней мере, я могу оплатить дорогу.