Обманутая

– Уверен, оттуда тебе не рассмотреть дату на этом документе, – продолжил Джеймсон. – Но если присмотреться… вот здесь. – Он показал на какую-то строку. – О, что же это такое? Да это же День коронации!

– Что это такое, Холлис? – тихо спросил Этан.

– Похоже, контракт. Акт обручения. Мои родители подписали его за меня. Это очень официальный и сложный документ, и расторгнуть такое соглашение может только король, – ответила я, оглядываясь на Этана и чувствуя себя просто раздавленной. – Согласно этой бумаге я замужем за ним. Замужем с той ночи, когда сбежала.

– Вот такие дела, Холлис, – наконец сказал Джеймсон. – Ты принадлежишь мне. И теперь ты должна подчиниться закону. И занять свое место рядом со мной… Я всегда говорил, что так должно быть. – Он повернулся к Делии Грейс, все это время сидевшей молча. Когда она в ужасе вцепилась в подлокотники своего кресла, он сказал: – А ты можешь идти.

После того как я видела, как ее годами унижают, я чуть не сгорела от стыда при этом публичном оскорблении, – и причиной тому стала я сама. К лучшему или к худшему, но Делия Грейс была моей единственной спутницей бо́льшую часть жизни, и мою любовь к ней ничто не могло уничтожить.

Когда она молча встала и присела в реверансе перед Джеймсоном, по ее щекам текли слезы. Она отошла в сторону. И там в неожиданном порыве доброты ее встретила Нора, раскрыв объятия. Делия Грейс просто стояла, глядя в стену, а Нора обнимала подругу и старалась закрыть ее лицо от толпы.

– Всегда тебе рад, Холлис, – произнес Джеймсон, показывая на место рядом с собой.

Да, это было так: король приказывал мне занять место рядом с ним, место, которое мои родители из самых лучших побуждений припасли для своей дочери. Теперь я понимала смысл их яростного гнева в тот момент, когда отказалась вернуться во дворец. Но что они могли сделать?

– Поспеши, женщина!

Я услышала, как рядом со мной зарычал Этан.

– Я приказываю тебе, Холлис Брайт!

И то, что он в третий раз отказывался обратиться ко мне по фамилии мужа, пробудило меня. Я уставилась на этого негодяя и высоко подняла голову:

– Вам следует знать, что теперь мое имя – Холлис Истофф, и я подданная Изолта. Вы не можете мне приказывать. Я никогда не принадлежала и никогда не буду принадлежать вам!

В полном одиночестве Джеймсон стоял за массивным главным столом.

– Холлис, я хочу быть тебе хорошим мужем. Щедрым и добрым. Но ты явно не стремишься к очень счастливому браку.

– Я не желаю быть замужем за вами! – рявкнула я.

– Но ты уже замужем! – закричал он в ответ; на его шее и висках гротескно вздулись вены, когда он швырнул на стол свиток. – Так что, полагаю, ты должна вести себя соответственно!

– А если она просто откажется? – спокойно спросил Этан. – Будучи королем, я могу предложить этой леди определенную защиту при моем дворе, поскольку, похоже, при вашем дворе ей ничего подобного ждать не приходится.

– Да кто вы такой, чтобы так говорить со мной?! – взревел Джеймсон.

Этан, ничуть не задетый его тоном, ответил:

– Я только что вам сказал. Дружественный монарх. А судя по тому, как вы небрежно прогнали ту юную леди, – он кивнул в сторону Делии Грейс, – и судя по многим другим признакам, я понимаю, как при вашем дворе обращаются с женщинами, и потому заберу леди Истофф домой прямо сейчас.

Джеймсон поднял меч – меч Сайласа – и ткнул им в сторону Этана.

– И ты готова бросить меня ради этого узурпатора? – закричал он.

– Да я готова бросить вас ради любого нищего! – язвительно откликнулась я. – Вы трусливый убийца, и я не буду вашей женой!

Он вскочил на стул.

– Брак заключен! – настаивал он. – Ты не можешь с этим спорить. Ты не можешь возражать мне!

Он влез на стол, готовый в ярости броситься на меня и Этана.

Этан спокойно вынул из ножен меч, но он не потребовался.

Все случилось очень быстро, но для меня время словно замедлилось; я видела, как части события складывались в единое целое еще до того, как они происходили.

Спрыгивая со стола, Джеймсон в бешенстве и спешке подвернул ногу, выронив позолоченный меч. Клинок сверкнул в лучах заходящего солнца, и я подумала, что работа Сайласа чудесно выглядит, даже кувыркаясь в воздухе. Меч приземлился на эфес, клинком к Джеймсону. И когда тот споткнулся о край возвышения, с которого мог горделиво оглядывать своих подданных, меч пронзил его насквозь.

Я видела, как он прошел сквозь его тело, и, понимая, что уже невозможно его спасти от последствий собственной ошибки, отвернулась и спрятала лицо на груди Этана. При всей той боли, что причинил мне Джеймсон, я не хотела видеть еще одну смерть. Несколько мгновений я стояла, прижимаясь к Этану, не желая слышать криков в зале и страшных хрипящих звуков, которые, умирая, издавал Джеймсон. Когда все наконец затихло, я обернулась.

Джеймсон лежал в луже собственной крови, позолоченный клинок торчал из его груди.

Священник склонился над ним и приложил ладонь к носу и рту, проверяя дыхание. Не обнаружив его признаков, он выпрямился.

– Король умер! – возвестил он. – Да здравствует королева!

И я молча застыла, когда все в зале посмотрели на меня.

Глава 34