Обманутый и оскорбленный

В течение всего дня французские и турецкие солдаты беспрепятственно высаживались на берег. Никто не атаковал их ни с суши, ни с моря, и это сильно усыпило их бдительность. Посчитав, что подводные минные заграждения – это единственный ответ русского войска на их появление под Евпаторией, французы успокоились. Все суда, прибывшие из Варны и не успевшие разгрузиться до наступления темноты, встали на якорь под прикрытием всего двух английских винтовых корветов.

У Ардатова и его команды охотников, в отличие от всего остального гарнизона Севастополя, известие о появлении противника под Евпаторией вызвало радость и облегчение от осознания своей правоты. В то время как генералы и адмиралы Севастополя взволнованно совещались, как быть и что делать, охотники графа Ардатова были строги и спокойны от осознания своего наступившего звездного часа.

Перед общим сбором в казарме охотников граф публично выказал свое неудовольствие дозорным экипажем, который с опозданием на два с половиной часа после казаков Зоргича доложил Ардатову о появлении кораблей врага.

– Благодарю вас, господа, но вы опоздали. Французы уже высадились в Евпатории. Меня об этом уже известили дозорные казаки. Вы свободны, – холодно произнес он патрульным морякам, на которых он возлагал большие надежды. Кроме порицания, граф также не выплатил обещанного денежного приза.

Атаку брандеров на вражеские суда было решено провести этой же ночью, с таким расчетом, чтобы выйти на цель к пяти часам утра. В это время, после долгой и напряженной ночной вахты, любые дозорные обычно спят, и потому шансы на успех у охотников были очень высоки.

Кроме того, благодаря наступающему рассвету моряки уже могли хорошо ориентироваться среди вражеских кораблей при выборе целей своего нападения.

Конечно, главными призами атаки брандеров были линейные корабли французов. На них, согласно данным разведки, противник намеревался перевезти из Варны свою пехоту и артиллерию под прикрытием винтовых кораблей. Однако из-за нерасторопности русских дозорных самый выгодный момент для атаки брандеров был упущен. Маршал Сент-Арно любезно воспользовался выпавшей ему удачей и до наступления темноты успел высадить на берег большую часть своей армии. Те же линейные корабли, что не успели опустошить свои трюмы от живого груза, стояли на якоре среди множества других кораблей, и добраться до них русским брандерам было очень трудной задачей.

Михаил Павлович все это прекрасно понимал и потому решил рекомендовать своим подопечным вести свободную охоту.

– Число наших брандеров очень мало, и значит, мы должны попытаться нанести максимальный урон врагу. Несмотря на то что он успел высадить часть своих сил на берег, задача для нашего отряда вполне выполнима. Сейчас для нас ценен и важен любой вражеский корабль, независимо от его тоннажа и наличия солдат на его борту. Каждый из кораблей привез с собой что-то ценное, что-то очень необходимое для вражеского войска, и поэтому уничтожение его будет ценным вкладом в общую победу. Враг пришел захватить Севастополь, и нам надо еще до битвы основательно потрясти его, ошеломить, заставить бояться, чтобы к решающему сражению у него уже не было ни душевной стойкости, ни твердой уверенности в своих собственных силах. Если мы это сумеем сделать сейчас, то считайте, что половина дела уже сделана. Конечно, очень хотелось бы перетопить всего неприятеля в море, но это нереально. Поэтому прошу вас не геройствовать, а постараться нанести урон господам союзникам, – говорил Ардатов, напутствуя своих молодых товарищей, пожелавших рискнуть своей жизнью во славу Отечества.

Из всего количества пароходов только восемь были в прямом смысле брандерами. Основательно загрузившись горючими материалами и ощетинившись абордажными крючьями, они были готовы намертво сцепиться с кораблями противника и поджечь его. Шесть пароходов были вооружены шестовыми минами, а оставшиеся четыре Ардатов предполагал использовать как таран из-за ограниченности времени и горючих материалов.

Напутствовать команду охотников в ночь перед атакой из морского начальства явился только Нахимов, все остальные адмиралы были «заняты». Ардатов прекрасно понимал истинную причину занятости Корнилова и Истомина, но не подавал вида. Из всех трех севастопольских адмиралов Павел Степанович больше всех импонировал графу своей простотой и открытостью. Нахимов пожал руку каждому из членов экипажей брандера, после чего благословил их на подвиг, говоря, что будет ждать их всех живыми и невредимыми.