Обманутый и оскорбленный

Самого Ардатова так и подмывало отправиться вместе с охотниками в этот смертельно опасный рейд, но трезвый рассудок сумел унять этот сердечный порыв. Подобно каменной статуе Командора, Михаил Павлович молча стоял на пирсе, провожая на подвиг созданную им команду сорвиголов. Не поехал он и к казакам Зоргича, которые должны были встречать на берегу моря шлюпки с брандеров. Эту миссию он возложил на поручика Хвостова, молодого юношу, которого он сам лично выбрал в порученцы. И отказался он от этой поездки не из-за трусости или телесной слабости. Просто сейчас его место было именно в Севастополе, где он должен был томительно ждать результатов чужих действий.

Отряд брандеров благополучно миновал отрезок пути между Севастополем и Евпаторией. Единственным досадным происшествием была поломка машины на одном из пароходов, отчего их число уменьшилось до семнадцати вымпелов. Шли они без огней, обозначив свое присутствие в море лишь топовыми фонарями. Также не было на мачтах кораблей флагов, хотя остряк Бутузов настойчиво просил Ардатова разрешить поднять черные знамена с черепом и скрещенными костями.

Несшие дозор на кораблях армады матросы либо проспали появление русских брандеров, либо приняли их за английские пароходы, идущие из Варны с провиантом для экспедиционных сил. В основном на рейде перед Евпаторией располагались французские и турецкие суда, тогда как англичане еще только собирались перевести свои корабли в Крым.

Полностью уверенные в том, что русские моряки не рискнут покинуть Севастополь, британцы отправили свои винтовые корветы и линейные корабли для охраны транспортов лишь на время их плавания к берегам Крыма. Как только высадка десанта состоялась, флот ее величества вернулся в Варну, оставив для охраны парусных кораблей только два винтовых корвета. Это был весьма рискованный шаг со стороны англичан, так как стоявший в это время у берегов Крыма штиль моментально превратил парусные корабли армады в беззащитную мишень перед русскими брандерами.

Успевшие высадиться на берег французские и турецкие пехотинцы провели ночь возле деревни Кюнтоуган, поскольку дымящиеся кварталы Евпатории не вызывали сильного желания становиться там на постой. Обладая минимальным количеством палаток и продовольствия, французские солдаты недовольно ворчали на недосмотр своего начальства, из-за которого они были вынуждены проводить ночь под открытым небом.

Союзная эскадра только-только забылась тяжелым сном, когда со стороны моря к ней незаметно приблизились охотники Ардатова. Силуэты вражеских кораблей хорошо просматривались на фоне занимающейся рассветной зари, и, качнув друг другу на прощание бортами, капитаны повели свои пароходы в первую и последнюю атаку.

Идущий головным мичман Бутузов получил под свое командование таранный брандер и потому с большой придирчивостью рассматривал корабли противника, тщательно выбирая цель своей атаки. Молодому офицеру очень хотелось непременно уничтожить либо парусный линейный корабль, либо винтовой корвет, однако, не имея на своем борту мин и горючих материалов, он прекрасно осознавал иллюзорность собственных желаний. Лучшее, что он мог сделать в этой ситуации, это атаковать парусный фрегат неприятеля, на котором находились еще не успевшие съехать на берег солдаты. Определить это на глаз было почти невозможно, и потому, на время притушив в груди азарт охотника, мичман стал осторожно приближаться к стоящим на якоре кораблям противника.

Если Бутузов был существенно ограничен в выборе цели своей, то у идущего вслед за ним лейтенанта Корфа руки были полностью развязаны. Его брандер был вооружен гальваническими минами, которые позволяли атаковать любой корабль противника. Подобную преференцию лейтенанту Ардатов сделал с учетом его опыта и мастерства, и Корф всячески старался оправдать выбор своего командира. Когда лейтенант еще только приблизился к вражеской армаде, его хищный взгляд сразу выхватил из стоящих на рейде кораблей британский винтовой корвет, несший боевое охранение эскадры. Без всякого колебания Корф повернул свой пароход в его сторону, держа курс на столкновение.

Заметив маневр Корфа, британцы принялись отчаянно сигнализировать неизвестному пароходу об опасности производимых им действий, однако это не дало никаких результатов. Задорно дымя трубой, брандер приближался к корвету все ближе и ближе, упорно не желая менять свой курс. Расстояние между судами неудержимо сокращалось. Враждебные намерения незнакомца стали очевидны, и только тогда с корвета по нему нестройно ударили пушки.

Расчет Ардатова на то, что попасть в быстро движущий пароход из корабельных пушек будет очень трудно, полностью оправдался. К тому же спешка и торопливость комендоров, лихорадочно наводивших жерла своих пушек на неизвестно откуда взявшегося врага, свели результативность их стрельбы к нулю. Выпущенные с корвета ядра упали далеко в стороне от брандера, не причинив ему абсолютно никакого вреда.