Обманы зрения

В доме стало шумно. Рассмотревших свои подарки детей всем скопом отправили накрывать на стол. Аркашин младший брат восьмилетний Илюша сперва недовольно заворчал по этому поводу — ему хотелось как следует поиграть с новой маленькой ярко-синей «Ламборджини». Пятилетняя Полинка по-взрослому покачала головой, аккуратно сложила в стопочку обновки для своей ненаглядной куклы, «крошки» Аннабель, и потянула брата за рукав:

— Пойдем, Илюша, помогать станем. Мы же не лентяи, правда?

Мальчик нехотя отложил игрушку, вздохнул и поплелся за младшей сестренкой, не смея перечить. Всем было известно, что малышка Полина, несмотря на свой нежный возраст и крошечный рост (а она была настоящая Дюймовочка) обладала железным характером и, нисколько не теряясь, командовала добродушными здоровенными братьями.

— Однако, характер! — посмотрел ей вслед Митя, притворно вздыхая. Полинка была его любимицей, и он с удовольствием наблюдал, как дочка легко заставляет плясать мальчишек под свою дудку.

— Ты погоди, скоро ты сам за ней на веревочке пойдешь, — подначила друга Инна.

— Ты думаешь, он еще не ходит? — осведомилась Соня. — Я пока пытаюсь сопротивляться, но приходится нелегко. Для нее один авторитет — дедушка Коля. Я, говорит, когда вырасту, буду, как деда Коля, солдатом, и замуж пойду за солдата! — Сонин отец был кадровым военным.

— Ага, и будет тебе солдат Джейн, — засмеялась Ада. Она была счастлива опять оказаться в компании любимых друзей и их ребятни.

За столом было весело. И взрослые, и дети проголодались и с аппетитом наворачивали свинину, нашпигованную морковкой и чесноком и запеченную хозяйственной Инной в духовке. Мальчишки налетели на мясо, как заправские троглодиты, попутно набивая рот картошкой, укропом и кинзой, а Аркаша — своей любимой черемшой. Даже малоешка Полина соблаговолила отведать предложенное угощение.

— Скажи, пожалуйста, — обратился к Аде серьёзный Аркашка, — ты больше не нашла никаких новых слепых?

— Нет, Аркаш, а ты?

— И я тоже — нет, — вздохнул парнишка.

Последние пару лет он серьёзно увлёкся музыкой. Правда, надежд своего деда-профессора консерватории он не оправдал, и, хоть и заканчивал музыкальную школу, продолжать классическое музыкальное образование не собирался. Его интересовали рок, соул, джаз, этника. Педантичный аккуратный парень тщательно собирал записи и информацию о любимых группах и исполнителях, коллекционируя книги и часами болтаясь в Сети. Он не поленился создать свою собственную картотеку, в которую скрупулёзно вносил всё, что удавалось раскопать, от дискографии до личных пристрастий музыкантов и их привычек в быту.

Как-то раз, порывшись в дисках, валявшихся в Адиной машине, мальчик сделал забавное открытие: все любимые исполнители подруги родителей — слепые! Видимо, потому, что она — врач окулист!

Новость, а также сделанные выводы развеселили всю компанию. Самое смешное, что парень не погрешил против истины: среди Адиных любимых музыкантов всегда были Рэй Чарльз, Стиви Уандер, Хосе Фелисиано и Рой Орбиссон. Позже к ним присоединился и Андреа Бочелли, «певец, не поднимающий глаз», «серебряное горло Италии». Ада упивалась волшебным, слегка ленивым голосом, а Аркашка скачивал для нее из Интернета его новые диски и старательно заносил в свою картотеку всё новые данные о певце.

— А наш папа должен был бы стать не окулистом, а ухо-горло-носом! — заявил однажды парнишка на полном серьёзе. — Он ведь больше всего Бетховена любит, а тот ведь был глухой!

Митя расхохотался.

— Точно, сынок, верное умозаключение! Самое главное, что теперь абсолютно понятно, почему наша мама — психиатр!

Если сам Митя с Адой исправно посещали концерты в консерватории, зале имени Чайковского и Международном Доме Музыки, то Соня с Инной классическую музыку терпеть не могли, а со школьной скамьи увлекались тяжелым роком. Правильно рассудив, что колхоз — дело добровольное, девушки не желали делать умные лица и сдерживать зевки, слушая произведения Палестрины и Альбениса. Вместо этого они старались не пропускать выступлений «Лед Зеппелин» или «Аэросмит».

Аркашины наблюдения и рассуждения страшно веселили взрослых. Поэтому и теперь его невинный вопрос вызвал «оживление в массах». Даже Митя, выглядевший нынче уставшим и чем-то удрученным, слегка улыбнулся.

— Адусь, у тебя сегодня была гостья? — он потер лицо обеими руками и потряс головой. Дети, наконец, наелись, «сбились в стаю», по Сониному выражению, и помчались разносить Тёмкину комнату.

— Доложили?

— А как же? Начальник я или где? — вспомнил Митя старую шутку институтской военной кафедры. Их военрук отличался потрясающим красноречием и косноязычием, а также был не дурак выпить, что порой порождало самые невероятные обороты речи, прочно вошедшие в студенческий фольклор. Не одно поколение будущих врачей вслед за ним радостно повторяло: «Что вы тут матом ругаетесь, как малые дети?» или «Я вас всех водку пьянствовать отучу!»

— Начальник, начальник, — согласилась Ада. — Да, дружочек, посетила меня сегодня бывшая свекровь.