Обманы зрения

Очень мало кто знал, что за подобными розыгрышами стоит скромная Соня. Только очень узкий круг ее друзей был в курсе того, кто может организовать хорошо подготовленный переполох. Впрочем, у большинства студентов, ставших жертвами ее «практических шуток», так или иначе хватало ума и чувства юмора, чтобы посмеяться над собой и соседом, а не разыскивать «виновника торжества» и не объявлять ему, то есть ей, вендетту.

Митя, собственно, и стал ухаживать за этой изящной темноволосой девушкой после того, как сам попал ее молитвами в историю, над которой потом потешался весь институт. Дело было так: веселая компания студентов собралась в институтском общежитии, чтобы там без помех отметить окончание зимней сессии и начало каникул. Ну и отметили, мало никому не показалось. На следующее утро продолжавшая отчаянно гулять компания нашла в себе силы проводить до автобуса улетающую к родителям в Оренбург Соню, а затем вернулась к своему приятному занятию.

На самолет девушка опоздала. Ну так уж случилось. Следующий рейс намечался лишь на следующий день, причём денег на ещё один билет у нее не было. Пришлось возвращаться в общежитие.

В коридоре общаги уставшей голодной Соне, из последних сил тащившей свой дорожный баул, встретилась всё та же компания. Градус подпития уже завис на какой-то постоянной величине, настроение у народа было приподнятое, хотя определенная усталость явно наблюдалась.

— О, Софья, ты откуда взялась? — нечетко выговаривая слова, поинтересовались парни. — Мы же тебя, вроде, домой проводили.

Соня поставила тяжелую сумку, которую ни один из изрядно пьяных кавалеров взять у нее не догадался, вздохнула, неодобрительно покачала головой и с укором сказала:

— Ну вы, мужики, даёте! Ничего себе вы запой устроили. Я уже домой слетать успела и вернулась, а вы всё в том же виде. Сразу понятно, каникулы у вас прошли не зря! Молодцы!

Парни ошалело уставились сперва на нее, потом друг на друга. Плохо соображающий Митя начал глупо хихикать. Ну надо же, как здорово! Ну, погуляли!

— И что теперь? — растерянно промямлил Славик Иванов, староста их группы.

— Да ничего, — пожала плечами Соня. Завтра занятия начинаются, первая пара — физиология.

Парни испуганно затоптались на месте. Практические занятия по физиологии не прогуливались даже под страхом смертной казни. На них приползали хоть чучелком, хоть тушкой. Любой пропуск, даже по самой что ни на есть уважительной причине, приходилось отрабатывать в многократном размере. Отсутствующих же отмечала лично сама доцент Воронова, установившая драконовские порядки и тщательно следящая за их соблюдением.

— Приводите себя в порядок, мальчики, — сочувственно посоветовала Соня. — Я тоже пойду распакуюсь, да приготовлюсь к завтрашнему дню. Увидимся в институте. Смотрите, не проспите!

Парни уныло потащились в свою комнату. Там они, по здравому рассуждению, решили, что по этому поводу надо бы выпить — всё равно терять им нечего, кроме своих цепей. Сказано — сделано. Выпили. Потом Митя погрузился в некое подобие сна, успев напоследок удивиться, что он в общаге, а не дома.

Наутро не успевшая протрезветь компания, кляня всё на свете, каким-то чудом добрела до институтского здания и уныло устроилась у входа в пустой кабинет, где обычно выклёвывала печень своим студентам суровая физиологиня. Там, в растерянности и недоумении, парни прибывали довольно долго, пока на них не наткнулся сам декан факультета и не поинтересовался их непосредственными планами. Потом важный профессор так хохотал, что даже не стал наказывать обнаглевших студентов, появившихся в институте вдребезги пьяными.

Это был тот редкий случай, когда Сониным жертвам было известно, кто же их так славно надул. Сперва они исполнились жажды мести, но затем поостыли на свежем воздухе и даже заулыбались. Митя же, творческая натура, пришел в восторг от легкости и изящества, с которыми был исполнен этот простенький экспромт. Так что, результатом незамысловатой шутки, по выражению самой Сони, стало трое детей.

Со временем она сократила свою подпольную активность. Первого апреля окружающим, конечно, доставалось от нее на орехи по-прежнему, но, зная тайные таланты своей жены, мамы и подруги, все были начеку. Правда, в этом году после Дня Дураков главный врач больницы, в которой работала Соня, недели две объяснялся с Интернет-магазином, не желая выкупать заказанный для него четырёхтомный словарь русского языка, стоивший примерно, как двухнедельный тур в Египет. Бедный эскулап отличался тем, что делал в слове «ещё» четыре ошибки и писал «корова» через «ять».

Однако, и своим регулярно перепадало, поэтому немудрено, что любое упоминание Соней шуток, розыгрышей и прочих затей вызывало у Мити, Ады и Инны хороший здоровый смех.

Отсмеявшись, Митя притянул жену к себе и поцеловал в висок.

— Умеешь ты, зайка, настроение поднять.

— Уже неплохо, — рассудительно ответила ему жена. — Так что, может и правда, всё это не особо серьезно?

— Да нет, Сонь, серьёзней не бывает, — вздохнул помрачневший Митя.