Обманы зрения

«Либо совсем ранним завтраком», — мысленно добавила Ада и покраснела. О как! Ничего себе тебя, подруга, заносит! Вслух же она сухо сказала:

— Как-нибудь, да назовём.

— Тогда я за тобой в четыре заезжаю.

— Заезжай.

* * *

— А я себе мотоцикл купил, — похвастался Антон, когда они доели горячее и приступили к десерту.

Он привёз Аду в небольшой ресторанчик в Замоскворечье, славившийся своей русской кухней девятнадцатого века. Убранство зала было выполнено в стиле богатой дворянской квартиры: низкие вальяжные диваны, массивные столы под белоснежными скатертями, глухие ковры, неяркий свет старомодных торшеров. На оклеенных полосатыми обоями стенах — картины в тёмных рамах. В углу стояло чёрное резное пианино, и худой грустный мужчина во фраке тихонько перебирал желтоватые тусклые клавиши, неспешно наигрывал тягучие, важные мелодии — Григ, Масснэ, ещё что-то…

Ада была здорово голодна. В субботу всегда приходила куча народа, и перекусить днем ей не удалось. Однако, начав есть нежный салат из зелени с вкуснейшим замысловатым соусом, она поняла, что именно означает выражение «кусок в горло не лезет». В отчаянии она ковыряла сочные листья, слушая рассказ своего спутника о его недавней поездке. Сама она не могла выдавить из себя ни слова, кроме дипломатических «Ага!», «Угу!» и «Ну надо же, как интересно!». Ей было холодно в жарко натопленном помещении, руки и ноги казались ледяными, даже в желудке, похоже, уютно расположился кусок льда.

Ада ощущала необъяснимую и непривычную скованность. То, что происходило с ней, что случалось в первый раз, обескураживало ее, и ей вдруг стало страшно унизиться, сказать или сделать не то, показаться смешной и глупой.

Антон рассказывал хорошо. Было очевидно, что человек любит путешествовать, и даже самые серьёзные деловые поездки старается совместить со знакомством с новыми местами. В Китае он, правда, бывал уже много раз.

— У меня сейчас было совсем немного свободного времени, — говорил он, — и единственное место, куда я решил съездить — это Великая Китайская Стена. Я там был года три назад, и вот, решил повторить.

— Зачем? Так понравилось в прошлый раз? — выдавила из себя Ада.

— Да нет! — засмеялся Антон. — Это такая бредятина, что слово «понравилось» тут не при чём. Понимаешь, эта стена — гимн колоссальной бесполезности. Кстати, ее строили три раза. Прикинь: десятки, сотни тысяч человек, из года в год, из десятилетия в десятилетие, из века в век практически на пределе сил и возможностей возводят бестолковейшее и нелепейшее сооружение в мире. Экономика большого процветающего государства работает на износ, не выдерживает в конце концов. Меняются династии. Страна теряет свою мощь. Люди мрут, как мухи. Спрашивается, зачем? Какая практическая цель этим преследовалась, какой результат достигался? Хотели защититься от северных варваров? Не защитились. Зато построили здоровенную оглоблю в сотни километров, ширина такая, что на колеснице кататься можно. Гимн гордыне — вот что они сумели создать. Причем три раза подряд. Крайне поучительное зрелище. Слушай, а ты что такая зеленая? Ты, случаем, не заболеваешь?

— Ты знаешь, я что-то замерзла, — подхватила удобную мысль Ада.

Антон, перегнувшись через стол, взял ее за руку.

— Ну точно, руки ледяные. Сейчас будем принимать меры.

Через минуту официант уже тащил к их столу пушистый неяркий плед, в который Антон тщательно завернул изумленную Аду.

— Не думала я, что в ресторанах дают пледы, — оглядывая себя, протянула она.

— Ну, здесь что хочешь дают.

Ещё через несколько мгновений перед ней стоял большой бокал со слегка дымящейся темной жидкостью.

— Это что, глинтвейн? — подозрительно спросила Ада, понюхав предложенное питьё.

— Почти, — хмыкнул Антон. — В девятнадцатом веке, да и прежде, красное вино часто подавали подогретым. Добавляли специи. Хорошее, между прочим, дело. Давай, пей, сразу согреешься.

Ада послушно сделала несколько глотков. Напиток был очень вкусным, хоть и показался ей крепковатым. От горячего вина стало тепло, плед приятно щекотал шею. Было, правда, немного странно сидеть в ресторане, завернутой в одеяло. Она почувствовала, как напряжение отступает, и допила свой бокал. Антон насмешливо улыбнулся.

— Вообще-то они туда вишнёвую настойку подливают. Так что некоторые потом песни петь начинают. Ты как, петь умеешь?

— Вот заодно и проверим, — невозмутимо ответила Ада. Ледяной ком в желудке растаял, и она с аппетитом принялась жевать сочное душистое мясо.

— Может, добавочки? — Антон коварно кивнул на пустую посудину.

— Фигушки, — выразительно посмотрела на него Ада. — Ты что, подпоить меня решил?

— А что, мысль, между прочим, заслуживает пристального внимания, — пробурчал он в ответ.

Некоторое время ели молча. А потом он и сказал:

— А я себе мотоцикл купил. Такой классный! Ты сама-то не увлекаешься?

Ада захлопала глазами.

— Чем не увлекаюсь?

— Ну, на мотоцикле не катаешься?

Она чуть не подавилась.