Обнаров

– Здравия желаю, Антон Давыдович! Спасибо за рекомендации. Буду производить посадку на левую и переднюю стойки. Правая обесточена, на замке. Заодно руль направления с новыми тормозами оценим. Экипаж оставляю на борту. Нахожусь на подходе. Видите меня? Готовьте вторую полосу. Прием.

Земля тут же рявкнула: «Отставить, «07-й»! Уходите на второй круг!»

Задорожная усмехнулась, поймала выжидающе напряженный взгляд Новгородцева.

– Я – «07-й». Прошел высоту принятия решения. Нет керосина на второй круг, – соврала она. – Кроме меня, бортов в воздухе нет. Так что будьте любезны! Иду на посадку.

Прежде чем земля смогла оценить принятое Задорожной решение, самолет показался над полосой.

– Отключаю кислород. Включаю аварийное освещение. Второй пилот, на посадке: неиспользование тормозных щитков, неиспользование реверса, задержка опускания правой плоскости. Как поняли?

– Понял, вас.

– Бортинженер! Строго по моей команде после касания и выдерживания направления вырубаешь левые двигатели.

– Есть!

– Потом, строго по моей команде, вырубишь правые. Как понял?

– Все понял, командир.

– Торможение от педалей рабочей стойки.

– «07-й», принимаем вас на вторую полосу, – сказала в наушники земля и добавила после паузы голосом руководителя полетов: – Ох, не завидую вам, братцы. Начальник летно-испытательного центра рвет и мечет.

Лайнер уверенно приближался к полосе. Уходили последние метры высоты.

– Командир, тридцать, двадцать пять, десять…

– Спокойно, Слава! Ювелирненько, как на экзаменах в школу летчиков-испытателей…

Лайнер плавно коснулся бетона левой тележкой шасси и побежал по взлетно-посадочной полосе.

– Слава, держим! Держим!

Скорость гасла медленно.

Теперь, на земле, нужно было сделать все строго вовремя. Промедление или поспешность будут стоить не только разбитой машины, но жизни. Права на ошибку экипаж не имел.

– Есть касание передней стойки!

– Вырубай левые!

Лайнер тут же отреагировал, плавно пошел в левый разворот.

– Вырубай правые! Слава, тормоз! Тормоз!!! Держим!!!

Торможение ускорило разворот. Самолет сошел с полосы. Правое крыло летело над землей все ниже и ниже. Наконец, оно осторожно опустилось, зачертило краем по траве, оставляя за собой неглубокую вспаханную бороздку, и, провиснув, замерло, чуть виновато.

От административных зданий к самолету мчались пожарные, скорая и машина техпомощи.– Командир… – и Новгородцев сделал выразительный жест, точно щелчком пальцев сбивал звездочку с погон.

– Какого черта вы творите, я вас спрашиваю?! – орал начальник летно-испытательного центра Роман Михайлович Шнуров, туда-сюда расхаживая по кабинету перед стоящей по стойке «смирно» Задорожной. – Кто дал вам право рисковать техникой и, главное, людскими жизнями?! Кто дал вам право на неподчинение приказу?! Кто дал вам право врать про отсутствие горючего и якобы создание в связи с этим аварийной ситуации на борту? Вы отдаете себе отчет, чем все это пахнет?!

– Так точно! Мои действия были исключительно профессиональными. Это подтвердит любая комиссия. Методика посадки мне хорошо известна. На посадке ни машиной, ни людьми я не рисковала. Вам даже отписываться не придется. Если бы на моем месте был мужик, Роман Михайлович, вы бы его хвалили за наглость. Еще бы и руку жали.

Начальник резко развернулся на каблуках, подскочил к Задорожной

– Что-о?! К черту! К дьяволу! Воспитательницей в детский сад! Убирайтесь!

– Есть!

В дверях она столкнулась с генеральным конструктором Суриным, поспешно посторонилась, пропуская его в кабинет начальника центра.

– Вы куда, Полина Леонтьевна?

Полина козырнула.

– В детский сад, Антон Давыдович.

– У вас же, по-моему, нет детей.

– Воспитательницей, Антон Давыдович. Разрешите идти?

Сурин растерянно посмотрел на Шнурова. Тот нервно махнул рукой.– Идите, раз такое дело. Но завтра в девять жду вас, Полина Леонтьевна, у себя. К нам из следственного комитета при генеральной прокуратуре приезжают. По поводу разбившегося под Уральском самолета нашего КБ. Погибшая машина – предшественница той, с которой вы работаете. Может понадобиться ваша консультация.

Сперва нужно было найти ключи в просторной объемистой сумке. Внутренние карманы, наружные карманы, потайные карманы… Теперь поочередно, один за другим, следовало перебирать ключи в связке, примеряя каждый то к верхнему, то к нижнему замку. Вынужденное промедление действовало на нервы.

Сильные мужские руки на плечах. Неровное дыхание. Голос с хрипотцой:

– Помочь?

Она резко обернулась.

– Леднёв! Ты напугал меня.

– Прости, Полина. Слышу, в пустую соседскую квартиру кто-то ломится. Думал…

Леднёв осекся, улыбнулся, чуть глуповато.

– Забыла, какие ключи от квартиры, какие от дачи. Давно не была. Как мама вслед за папой ушла, так и не была…

Леднев взял связку ключей из ее рук.

– Этот, желтый, от верхней личины, а маленький от… Слушай, пойдем к нам. Что тебе делать в пустой квартире? Мы с отцом как раз ужинать собирались. Полина, пойдем!

Задорожная взяла ключи из его рук.

– Извини, Игорь, я устала. Командировка к вам вымотала меня. Доброй ночи, – пожелала она, притворяя за собою дверь.

– Погоди!