Обнажая знаки

Наконец, к своим местам спустились Король с Королевой и двое их младших детей — принцессы двенадцати и десяти лет. Венценосных супругов иногда называли День и Ночь. Иссиня-черные волосы, смуглая кожа и темные глаза Аларика были полной противоположностью белоснежным кудрям Магды, ее молочно-белой коже и голубым глазам. Королева была немолода, но сохранила холодную от отсутствия ярких эмоций красоту. Она не нравилась Ане. Король же вызывал симпатию тем, что на его подвижном лице угадывались черты Мирна. Несмотря на смуглую кожу, голубоглазый Ларс был похож на мать. Прежде всего, внешним спокойствием.

Начавшаяся церемония сопровождалась всеми положенными атрибутами — использованием непонятных символов, привлекающими внимание движениями, монотонным пением служек, погружавшим зрителей в заторможенное состояние. Последнему способствовали благовония, которыми курились плоские чаши. Аромат ванили смешивался с ароматом олеандра.

Девочку, одетую в кремовое платье с открытой спиной, вывели к алтарю родители. Она вложила свою маленькую ручку в ладонь жреца и ступила на круглый камень. Удивительная смелость пятилетнего ребенка впечатляла. Его хорошо подготовили к церемонии.

В какой-то момент Ана перестала смотреть по сторонам и растворилась в том, что происходило перед ее глазами. Сердце билось медленно, как если бы она впала в транс, и каждый удар повторял неторопливый ритм пения служек. Взгляд был прикован к алтарю.

Девочка сидела к амфитеатру лицом. Жрец возвышался над ней черной тенью. Руки Истинного, скрытые широкими рукавами, то двигались плавно, то взлетали резкими движениями вверх и в стороны, отчего казалось, что за спиной ребенка бьется огромная темная птица.

Даже сквозь пение служек Ана поймала короткое детское всхлипывание и увидела, как сжались узкие плечики — значит, длинная игла коснулась нежной кожи. Прошло несколько мгновений, и девочка расслабилась, а еще через несколько на детское лицо вернулась легкая улыбка.

Сидела ли когда-то Ана так же, покорно отдавшись на милость чужой воли? Блуждала ли на ее лице отстраненная улыбка, пока чьи-то руки наносили на спину татуировки? Возможно. Но вряд ли Ана смотрела в заполненный зрителями амфитеатр. Скорее всего — не было ни одного зрителя. И рисовавший красными чернилами жрец закончил работу неизвестным знаком, заставившим все символы исчезнуть на долгие годы. А вместе с ними и все воспоминания о нем.

Ана давно решила — если представится случай, она обязательно получит эти чернила. Те, которые не просто наносят знаки, а способны наделять их силой. Или менять.

Сегодня. После церемонии. У нее всего один шанс.

Сколько продолжался ритуал, определить было сложно. Монотонное пение и дурманящие ароматы сделали восприятие времени почти невозможным. Действие казалось бесконечным, но не утомляло. Только темнота, накрывшая амфитеатр, говорила о том, что с момента начала церемонии прошло не менее часа. Две фигуры, заключенные в круг из горящих свечей, завораживали и не отпускали взгляд. Истинный почти слился с темнотой. Только его руки, подсвеченные танцующим огнем свечей, продолжали биться огромными крыльями. Маленькая девочка в светлом платье казалась ночным мотыльком, опутанным дрожащей сетью из плясавших на ее лице и платье отблесков. Глаза девочки были закрыты, словно она заснула, и ее тоненькое тельце заметно покачивалось под звуки высоких мужских голосов.

Это видение оставалось с Аной надолго. Даже после окончания церемонии, когда Мирн увлек ее вслед за первым зрителями, покидавшими амфитеатр, она продолжала видеть ребенка-мотылька и черную птицу над ним. Друг же спешил отвести Ану в ее комнату, укрыв от нежелательного внимания. Утопавший в огнях дворец готовился к торжественному пиру, на котором ей запрещено было присутствовать.

— Чем напоили девочку, что она не чувствовала боли? Или это были дурманящие травы? — спросила Ана, вспоминая умиротворенное детское лицо.

— Чернила. Знаков наносилось много. Не забывай — Рорри через пятнадцать лет будет двадцать, значит, она сможет учавствовать в следующем Отборе. Если у Ларса ничего не получится. Тем более, дар у нее слабенький, значит, ей ставили кучу символов на усиление способностей.

— Представляю, что было за зрелище, когда разрисовывали Ларса, — усмехнулась Ана. Они уже находились в плохо освещенной части замка, в дальнем крыле, где располагалась комната девушки. — Ты тоже сидел вот так на большом алтаре?

— Я? — Мирн тихо рассмеялся. — Что ты. Меня клеймил жрец Закатных в маленькой каморке для прислуги, и я смотрел на пустые стены. Не скучай! — сказал он, останавливаясь у двери в покои Аны. — Знаю, что тебя все это жутко злит и раздражает, Найденыш, но потерпи, пожалуйста. Так надо.

— Так надо, — повторила Ана. — Кому? Только не мне. Добавь еще — доверяй Ларсу, он все решит.

— Правильно, — Мирн дотронулся пальцем до ее носа. — Доверяй Ларсу. И он обязательно все решит.

— Не слишком ли ты в него веришь? — съязвила она.

— В самый раз. И не пытайся сделать вид, что сомневаешься в его организаторских способностях.