Обнаженная смерть

— Это мне и нравится в тебе больше всего, лейтенант. — Рорк достал из коробки пули, загнал в ствол порох и зарядил пистолет. — Ты сразу берешь быка за рога! Лучше начни с бескровной тренировки.

Перед Евой оказалась простая круглая мишень. Рорк подошел к ней сзади, вложил ей в руку пистолет и прижался щекой к ее щеке.

— Придется как следует целиться: эта штука очень капризна. — Он поправил ей руку. — Когда будешь готова к выстрелу, спускай курок мягко, без рывка. Пистолет слегка дернется. И учти: по легкости стрельбы и уровню шума он не годится твоему револьверу в подметки.

— Это я уже уяснила, — пробормотала она, злясь на себя за то, что реагирует на прикосновение его рук, тела, на его запах. — Не напирай!

Рорк повернул голову и неожиданно скользнул губами по мочке ее уха — невинной, непроколотой, нежной, как у ребенка.

— Держи пистолет как можно крепче. От выстрела можно вздрогнуть — и тогда не попадешь.

— Ничего, не задрожу!

Чтобы доказать ему это, Ева спустила курок. Рука все-таки дернулась, что ее огорчило. Она выстрелила еще раз, потом еще; Рорк еле успевал перезаряжать. Все три пули легли кучно, не более чем в дюйме от «десятки».

— Такое впечатление, что участвует все тело! — Она повела плечами, все еще вибрирующими от отдачи.

— Это тебе не револьвер. А у тебя меткий глаз! — Рорк был явно поражен, хотя и старался этого не показывать. — Но, конечно, одно дело — простая мишень, и совсем другое — человек. Пусть даже манекен.

Ева поняла, что он бросает ей вызов, и была готова его принять.

— Мне не терпится приступить!

— О’кей. — Рорк запрограммировал бой. Любопытство и уязвленное самолюбие — в последнем ему было нелегко себе сознаться — заставили его усложнить программу. — Готова?

Она покосилась на него и пошире расставила ноги.

— Да!

Первой возникла старушка, прижимающая к себе обеими руками котомку. Ева едва не снесла ей голову, но палец на спусковом крючке вовремя замер. Тень слева — и грабитель, уже занесший над головой старушки обрезок трубы, схлопотал пулю. Рорк быстро перезарядил пистолет. Покалывание в правом бедре заставило ее сменить позу, но новый бандит, вооруженный примерно так же, как она, не ушел живым.

Рорк завороженно наблюдал за Евой. Он видел, что она не дрожит, глаза смотрят холодно и беспощадно. Глаза полицейского! Он знал, что ее организм сейчас усиленно вырабатывает адреналин, что пульс невероятно убыстрился, но движения Евы оставались точными и стремительными, как в хорошо разученном танце. Стиснутые зубы, неподвижные, как у изваяния, руки.

Рорк вдруг понял, что хочет ее до умопомрачения. Это было отчаянное, испепеляющее желание!

— Два ранения, — сказала она еле слышно, самостоятельно доставая пули из коробки и перезаряжая пистолет так, как показывал Рорк. — Одно в бедро, одно в живот. Я бы уже валялась мертвой, в лучшем случае — истекала кровью. Давай по новой!

Он подчинился, потом засунул руки поглубже в карманы и продолжал восхищенно следить за гостьей.

Ева испытывала небывалый азарт. Конечно, пользоваться револьвером было несравненно удобнее, но кремневому оружию оказалась присуща совершенно гипнотическая — примитивная и устрашающая — эффективность. То, что вытворял при попадании заряд — разодранная плоть, брызги крови, — превращало смерть из неизбежного финала в феерию кошмара.

— В тебя не попали? — спросил Рорк.

Враги исчезли, но Ева все еще смотрела на дальнюю стену, переживая выигранный бой.

— Ни разу. Что делают пули с человеческим телом! — тихо проговорила она, кладя пистолет. — Носить такое оружие, зная, что может возникнуть необходимость пустить его в ход и что по тебе тоже могут открыть стрельбу из такого же… Кто мог на это решиться, будучи в своем уме?

— Ты, например. — Рорк снял очки и наушники. — Совесть и преданность долгу вовсе не означают слабость духа. Ведь ты же с честью выдержала тестирование. Это стоило тебе немалых сил, но ты справилась.

Ева аккуратно положила свои очки и наушники на черный пульт.

— Откуда ты знаешь?

— Откуда я знаю, что сегодня ты была на тестировании? Я же тебе говорил, что у меня есть связи. Откуда знаю, что это тебе далось нелегко? — Он взял ее за подбородок. — Сам вижу. У тебя конфликт между сердцем и головой, Ева. Вряд ли ты сознаешь, что именно поэтому так хорошо делаешь свое дело. И так восхищаешь меня!

— Я вовсе не пытаюсь приводить тебя в восхищение. Моя цель — найти человека, пустившего в ход оружие этого же типа, и не для самозащиты, а для собственного удовольствия. — Она посмотрела ему в глаза. — Это не ты.

— Не я.

— Но тебе что-то известно.

Рорк провел большим пальцем по ее подбородку и медленно убрал руку.

— Не уверен. — Он подошел к столику и разлил кофе. — Оружие девятнадцатого века, преступления двадцатого века — и, похоже, мотивы из тех же, прежних времен… По-моему, я гожусь в подозреваемые.

— Слишком простое умозаключение.

— Скажи, лейтенант, ты способна обратить свои дедуктивные способности в прошлое или полностью поглощена настоящим?

Ева сама задавала себе тот же вопрос и надеялась, что знает ответ.

— У меня гибкий мозг.