Обнаженная смерть

Она поспешно отвернулась и заглянула в холодильник.

— У меня почти ничего нет. Хочешь булочку?

— Ева! — Рорк отставил кофе и взял ее за плечи. — Почему ты боишься мне показать, что обрадовалась?

— А чему мне особенно радоваться? У тебя и так прочное алиби. Меня не касается, как ты соби…

Рорк резко повернул ее к себе, заставив замолчать. Он был сердит — она видела это по его глазам и готовилась к очередной перебранке. Поцелуй застал ее врасплох. Ощутив властность его губ и сладкое замирание собственного сердца, Ева почему-то не стала вырываться, а пристроила голову у него на плече.

— Просто не знаю, как быть! — прошептала она. — Ситуация беспрецедентная. Мне нужны какие-то правила, Рорк. Надежные ориентиры.

— Я — не уголовное дело, подлежащее раскрытию.

— Я не знаю, кто ты! Зато мне известно другое: слишком уж быстро все происходит. Это вообще не должно было начаться. Я не должна была с тобой начинать…

Он слегка отстранился, чтобы заглянуть ей в лицо.

— Почему?

— Все это очень сложно. Мне надо одеваться. Пора на службу.

— Скажи хоть что-нибудь! — Он крепко держал ее за плечи. — Ведь я тоже не знаю, кто ты.

— Я — коп! — выпалила она. — Коп, и точка. Мне тридцать лет, и за всю жизнь я была близка только с двумя мужчинами. Но даже их я не вспоминаю.

— Почему?

— Не хочу придавать значения. Если придавать значение, можно превратиться в ничто. Я уже побывала ничем и не хочу, чтобы это повторилось.

— Кто тебя обидел?

— Не знаю! — На самом деле она знала, хорошо знала… — Не помню, не хочу помнить! Но я готова на все, лишь бы снова не оказаться в шкуре жертвы. Потому что мой жизненный опыт до поступления в полицейскую академию был именно таким. Жертва, которой помыкают, за которую принимают решения, которую пихают то в одну, то в другую сторону…

— Думаешь, я тоже собираюсь этим заниматься?

— В любом случае это уже происходит.

Рорку хотелось задать еще немало вопросов, но выражение ее лица подсказывало, что с ними лучше повременить. Тогда он решил рискнуть и вынул из кармана предмет, который с некоторых пор всегда носил с собой.

Ева в недоумении уставилась на серую пуговицу у него на ладони.

— Это от моего костюма!

— Да. Костюмчик, надо сказать, так себе — тебе идут цвета поярче. Я нашел ее в своем лимузине и собирался тебе вернуть.

Она протянула руку, но пуговица тут же исчезла у него в кулаке.

— Ну и врун же я! — Рорк усмехнулся, удивляясь самому себе. — Нет, я не собирался ее тебе возвращать.

— Вот уж не думала, что ты фетишист!

— Никогда им не был. А эту пуговицу ношу при себе, как школьник, не расстающийся с прядью волос своей любимой.

Ева посмотрела ему в глаза. Она почувствовала, что в ее груди происходит бурное таяние льдов, а смущение Рорка только ускоряло процесс.

— С ума сошел!

— Я тоже так думаю. — Он спрятал пуговицу в карман. — Знаешь, что еще случилось, Ева?

— Понятия не имею.

— Я в тебя влюбился!

Она почувствовала, как от щек отхлынула кровь, мускулы ослабели, сердце совершило прыжок и подпрыгнуло в горло.

— Но это…

— Да, трудно подыскать подходящее словечко. — Рорк притянул ее к себе. — Сколько ни ломаю голову, никак не подберу правильное. Лучше сразу перейду к самому интересному.

Ева облизнула губы.

— Что может быть интереснее?

— Сейчас узнаешь. Дело в том, что я целиком у тебя в руках — точно так же, как ты в моих. Поверь, мне это так же неудобно, как тебе, хотя я не столь явно и яростно сопротивляюсь. Как бы то ни было, я не позволю тебе ускользнуть, пока мы не решили, что нам делать.

— Но это все страшно усложняет.

— Безумно, — согласился он.

— Мы же совершенно друг друга не знаем, Рорк. Я хочу сказать — помимо спальни…

— Почему же? Знаем. Мы с тобой — две потерянных души, отвернувшиеся от чего-то в прошлом и усилием воли ставшие другими людьми. Неудивительно, что судьба столкнула нас с прямого пути и предложила попетлять. Нам предстоит решить, как далеко мы намерены пройти по кривой.

— Я должна сейчас целиком сосредоточиться на расследовании. Это для меня на данный момент самое важное.

— Понимаю. Но личная жизнь ведь тоже не возбраняется?

Ева невесело усмехнулась.

— Моя теперешняя личная жизнь целиком выросла из расследования. И убийца всячески подчеркивает эту связь: например, подкидывает пистолет, чтобы подозрение упало на тебя. Так он отвечает на мое увлечение тобой. Он не спускает с меня глаз!

Рорк схватил ее за ворот халата.

— Что ты хочешь этим сказать?

Ева поняла, что сейчас нарушит все свои правила, но ничего не могла с собой поделать. Она чувствовала неодолимую потребность рассказать Рорку обо всем.

— Позволь, я буду одновременно одеваться.

Она направилась в спальню, рискуя наступить на кота, и крикнула оттуда:

— Помнишь, как я пришла домой и застала тебя здесь? Помнишь послание, которое ты сам поднял с пола?

— Прекрасно помню, потому что оно тебя расстроило.

Усмехаясь, Ева сбросила халат.

— Надо же, а в участке меня считают самой невозмутимой!

— Да будет тебе известно, что я сделал свой первый миллион на азартных играх. Представляешь, какая для этого нужна проницательность?