Обнаженная тьма

Влад кивнул, а Александра мысленно ужаснулась. Ну и вечерок вчера был! Сперва Ростиславу наболтала всякой всячины, они ж не только занимались этим… не вспомнить без дрожи! – но и разговаривали, разговаривали… Вернее, говорила, не закрывая рта, в основном Александра, уж и не вспомнить, в чем ему исповедовалась, негодяю этому: тоже долго рассказывала о Карине, снова вспоминала о своей обиде на мачеху, кажется, даже про своих больных, особенно таких колоритных, как Агния Михайловна, не обошла вниманием и Надежду Лаврентьевну с ее убеждением, что Карину сбила машина… Ну а потом появился Влад – и все началось сначала. Вот ведь и не вспомнить, когда упомянула о спортивном прошлом Карины, однако же нашла, видимо, время!

– Когда какие-то соревнования происходили в Москве, я старалась там бывать. Не то чтобы я была какой-то фанаткой, ну, и не как все эти безумные родственники, которые своих деток-спортсменов пасут, трясутся над ними, как не знаю что. Просто ездила ее поддержать, знала, что ей приятно знать: я где-то здесь. Хотя мне, честно сказать, не нравилась спортивная женская гимнастика. Мужская – совсем другое дело. Это такая красота, особенно вольные упражнения! Помню, одно время в сборной выступал один мальчик, Сева его звали… Всеволод Корнилов. Зал просто рыдал от восторга, когда он показывал вольные упражнения. Карина вроде бы в него была влюблена, да я и сама была в него влюблена – заочно, конечно, как зрительница, к тому же он совершенно мальчик был. Потом он почему-то ушел из спорта, какая-то там произошла трагедия. Карина не любила об этом говорить, я ничего толком и не знаю. Вроде бы тоже что-то с сердцем. Ох уж этот большой спорт, сколько жизней он покалечил…

Влад вежливо кивал. Потом бросил взгляд на часы, и его лицо стало обеспокоенным:

– Так, время Ч. Сбегаю-ка я еще раз проверю нашего друга. А вы…

– Помню, помню, – кивнула Александра. – Носа на улицу не высовывать, а если что – кричать «караул».

Влад так и закатился. Он удивительно приятно смеялся, как-то неожиданно легко и свободно, словно в эти мгновения сбрасывал с плеч невидимый груз, который заставлял его порою сутулиться и наклонять голову с видом странной, обреченной усталости. Александра уже нагляделась на своего неожиданного помощника, ну, не сказать чтобы пялилась во все глаза, но увидела достаточно, чтобы первое ее впечатление о Владе изрядно изменилось. Тогда, во дворе Нижегородской подстанции, она встретила достаточно беззаботного тридцатилетнего человека, настолько уверенного в себе и своей удаче, что даже откровенная измена невесты не произвела на него такого уж потрясающего впечатления. Александра не сомневалась, что помочь он ей решился просто от нечего делать или от желания завязать интрижку – легонькую, ни к чему особо не обязывающую. Потом, вечером, у нее дома, это был уже другой Влад – более взрослый, более серьезный, поразивший Александру готовностью разделить с ней все те проблемы, которые так неожиданно и жестоко поставила перед ней жизнь. А сейчас… Он был все время разный, он странно менялся все те три часа, которые они провели вместе, ожидая, когда, наконец, вернется домой его приятель-детектив, назначивший им встречу, но необъяснимо запаздывающий на нее.

Порой Александре казалось, что Влад смотрит на нее только как на женщину, с которой не прочь залечь в постель. Во всяком случае, его поцелуй при встрече был по-настоящему горячим – со вчерашнего дня она немножко научилась разбираться в таких вещах и могла отличить невинную симпатию от вожделения. Потом он вдруг темнел лицом, уходил в себя, как бы забывался, и тогда Александре казалось, что в этой истории с Кариной есть еще нечто, о чем Влад догадывается, а может, даже знает, но не хочет или не смеет ей сказать. Например, потому, что боится причинить боль. Она подозревала, что этот его знакомый, частный детектив, что-то успел сообщить Владу в приватной беседе, что-то очень неприятное, и тот теперь не знает, как подготовить ее к какому-то потрясающему открытию. Она хотела спросить впрямую, да заробела. Хотя какое открытие могло быть более ужасным, чем открытие вчерашней ночи: она думала, что отдалась по любви, а на самом деле ее изящно изнасиловали, и, очень может быть, сделал это тот самый человек, из-за которого погибла Карина…

Александра встала, подошла к высокому, развесистому растению, такому же синтетическому, как американское мороженое, и украдкой выглянула в окно.

Уже стемнело, но в свете витрин прекрасно виден черный джип.