Обнаженная жара

Снова раздался треск выстрелов. Рук, выглянув через окошко на пассажирской стороне, успел увидеть, как Каньеро бросился к табачной лавке в поисках укрытия. Прозвучало еще несколько выстрелов, а потом завелся мотоцикл. Мотоциклист, сдернув машину с поребрика, развернул к 19-й. Хит и Гинсбург, стоявшие в дверях магазина, прицелились, но проезжавшее мимо такси помешало им выстрелить. Мотоциклист оглянулся на них через плечо и усмехнулся. Рук успел навсегда запомнить его лицо, прежде чем метнул в этого типа бельевой мешок, сбив мотоциклиста с седла.

Через полчаса мотоциклист отходил от контузии в охраняемом отделении больницы «Бельвью». Скорее всего, он был главарем, так что легко не расколется. Двое сообщников сидели перед Никки Хит в комнате для допросов Двадцатого участка. По их виду Никки определила, что разговор будет трудным. Она внимательно читала досье. Оба успели отбыть срок за все на свете, от мелких краж до ограблений и торговли наркотиками.

Детектив Хит понимала, что в конечном счете допрашиваемых надо будет разделить. Но прежде она хотела узнать, кто из них слабое звено. Согласно разработанной Хит тактике, арестованных следовало держать вместе, пока она не сделает выбор. Закрыв досье, она спокойно начала:

— О'кей, приступим. Кто вам заказал вчерашнее дело?

Оба сидели, уставившись перед собой стеклянными глазами. Такие глаза ничего не видят и ничего не выдают. Глаза бывалых заключенных.

— Начнем с вас, Бойд.

Крупный мужчина с проседью в бороде взглянул на нее, но промолчал. Скучающе отвел глаза. Никки обратилась ко второму — рыжему парню с паутиной татуировок на шее.

— А вы что скажете, Шон?

— Ничего не выйдет, — ответил тот. — Я вообще не понимаю, почему я здесь.

— Не считайте меня за дуру, хорошо? — сказала Никки. — Менее суток назад вы со своим дружком-мотоциклистом остановили полицейский автомобиль, угрожали оружием детективу и медэксперту, ранили водителя так, что он попал в больницу, и теперь сидите здесь, готовясь к долгому сроку в Синг-Синге.[44] Это потому, что я не знаю своего дела или, может, вы не знаете?

Рук, находившийся в комнате наблюдения, обернулся к Каньеро.

— Жестко.

— Эти двое, знаешь ли, тоже жесткие, — отозвался детектив.

Никки сложила руки на столе и наклонилась к арестованным. Она сделала выбор, определила, кто из этих двоих предатель. Предателя всегда можно расколоть. Обернувшись к окну, Никки кивнула. Дверь открылась и в комнату вошел Каньеро. Когда детектив остановился у нее за плечом, Никки всмотрелась в лица преступиков. Бойд, тот, что со стальной бородой, снова уставился в никуда. Шон стрельнул глазами.

— Не ошибся, детектив? — спросила Никки.

— Позвольте осмотреть у них шеи.

Никки велела обоим повернуть головы вправо, и Каньеро, перегнувшись через стол, пригляделся.

— Да, — заключил он, закончив осмотр, — не ошибся. — С этими словами он вышел.

— Что это было? — спросил отмеченный татуировками Шон.

На это Никки ответила коротко: «Я сейчас» — и тоже вышла. Но через минуту вернулась с двумя полицейскими.

— Вот этого, — она указала на Шона, — отведите во вторую комнату для допросов и держите там до прихода прокурора.

— Эй, что такое? — вскричал Шон. — У вас на меня ничего нет! Ничего!

Полицейские вытолкнули его за дверь, и Никки улыбнулась.

— Во вторую, — повторила она и, когда те вышли, позволила молчанию говорить за себя. Наконец она спросила: — Ваш приятель всегда такой нервный?

Бойд упрямо молчал.

— Видно, что он куда слабее вас, Бойд. Но вы вот о чем подумайте. У вашего приятеля на шее татуировка, и она его выдала. Он это знает. А знаете, чем это плохо для вас? Тем, что нам нужно имя заказчика, так что мы готовы поторговаться. И вы понимаете, и я понимаю, что с Шоном мы договоримся. Потому что сделка устроит обоих. А он… ну, Шон есть Шон, так?

Бойд изображал статую.

— А что остается вам, Бойд? — Никки открыла досье. — С вашим-то прошлым вам светит долгий срок в Синг-Синге. Но вы знаете, что отсидеть можно. Время идет. К тому же вас сможет навещать верный друг Шон. Потому что он-то останется на свободе.

Никки замолчала. Ей тоже требовалась немалая выдержка, потому что она начинала опасаться, что выбрала не того. Что у парня хватит ума увидеть в недавней сцене с опознанием татуировки уловку. Ее беспокоило, что Бойд, возможно, социопат, и тогда все ее усилия напрасны. Она подумывала, не пересмотреть ли тактику и не предложить ли ему сделку. Сердце у нее трепетало. Осталось только руку протянуть. Неужели она упустит добычу? Даже думать не хочется. И детектив Хит выбрала другой путь.

Она молча встала и собрала папки. Подровняла страницы, постучав по столу. Повернулась и неторопливо направилась к двери, надеясь что-нибудь услышать. Коснувшись ручки, помедлила ровно столько, сколько могла себе позволить, и открыла дверь.

«Молчит, черт побери!»

С ужасным чувством, будто силы оставляют ее, Хит отпустила дверь и позволила ей закрыться.

В комнате наблюдения она выдохнула и наткнулась на разочарованные взгляды Рука, Таррелла и Каньеро. И тут послышалось:

— Эй!