Обнесенные «Ветром»

– Кивинов, на кражу. Ты дежуришь, не забыл? Зайди, возьми адрес, руки в ноги и вперёд. Это тут, рядом, пешком дойдёшь.

Кивинов, получив команду, бросил в папку свежие бланки протоколов и, взяв адрес, вышел из отделения. Перед входом стоял военный грузовик, на который четверо солдат при помощи разных приспособлений – всяческих шкивов и даже лебёдки – аккуратно поднимали снаряд. Не обращая ни малейшего внимания на прохожих, старший безбожно ругался, ежесекундно спрашивая у подопечных:

– Вам что жить надоело, мудаки? Мне ещё нет.

Кивинов ухмыльнулся и пошёл в адрес.

Машина резко тормознула у подъезда. Вышедший из неё лощёный мужчина отработанным уверенным движением хлопнул дверцей, смахнул пыль с никелированного крыла и, перекинув через руку плащ, направился ко входу в парадное.

– Здравствуйте, Геннадий Петрович, – хором поприветствовали его бабушки, сидящие на скамейке. Человек молча кивнул. Выйдя из лифта, он достал ключи, сунул их в замок и тут понял, что дверь не заперта.

– Маша, это ты? – Геннадий Петрович перешагнул через порог и заглянул в комнату. Удар бронзовой статуэткой по носу послужил ему ответом на сей разумно поставленный вопрос. Падая, Геннадий Петрович понял, что это не Маша. Уже теряя сознание, он увидел мелькнувшую тень и услышал бегущие вниз по лестнице шаги.

– Это не бандитизм, а? Смотрите – моей же статуэткой нос сломал. Наверно…

– Да, если не перелом, то вывих точно есть, – сострил Кивинов. – Но ничего. Вы, главное, снова статуэтку приложите, она холодная – опухоль мигом спадёт. Народная мудрость.

– Вы уж больно весёлый, товарищ следователь. У меня здесь горе, понимаете ли, а вы шутите.

– Я не следователь, я опер. Вы лучше посмотрите, что у вас пропало.

Геннадий Петрович, держа под носом платок, огляделся по сторонам.

– Видика нет, «Шарпа», куртки кожаной, деньги, тысяч семьдесят, пропали – вот тут лежали. – Он открыл шкатулку. – В принципе, немного. Я помешал.

– А кем вы работаете?

– Коммерческий директор по сбыту на ЛВЗ – на ликёроводочном.

Кивинов подошёл к окну.

– Машина ваша? – указал он на стоящую внизу «Вольво».

– Да, привёз из Финляндии. Вы понимаете, молодой человек, я ведь случайно дома оказался. Обычно раньше восьми часов ни я, ни моя жена не приходим. А сегодня за паспортом заехал, срочно понадобился. А на машине-то я на работу не езжу, у меня служебная есть – шофёр сегодня по делам отпросился. А отпечатки снимать будете?

– Да, только через пару дней. Очередь на эксперта. Один на район, а краж много, не говоря уже обо всём остальном.

– Может, и не стоит тогда канитель разводить, ущерб для меня – тьфу. За нос обидно, но ничего – заживёт. У вас и так работы невпроворот.

– Смотрите сами, не хотите – не будем, – приветствовал это доброе начинание Кивинов, которому лишний глухарь был совсем ни к чему. – У вас подозрения-то есть? По-моему, при вашей сегодняшней должности визит совсем не случайный.

Геннадий Петрович задумался.

– Давайте так договоримся – если найдёте, то найдёте, а писать я ничего не буду, может быть, сам разберусь.

– Дело ваше, конечно, сам – так сам, – ответил Кивинов, убирая протокол. – Вот мой телефон, если что, звоните.

Кивинов, выйдя на площадку, подошел к двери напротив. Глазок был залеплен кусочком бумаги, оторванным явно от сигаретной пачки. Он позвонил

– Кто там?

– Милиция.

– Какая милиция? Мы не вызывали.

– Советская, я сам пришел.

– Не открою, вызывайте повесткой, тогда придем. Поняв, что двери все равно не откроют – люди сейчас всего боятся, время такое, – Кивинов сорвал с глазка бумажку, положил ее в конверт, вынул изо рта жвачку и снова, теперь уже ею, залепил глазок.

Затем, позвонив еще в две квартиры, где никого не оказалось, он вышел из подъезда, закончив, таким образом, квартирный обход. Можно, конечно, поболтать с бабками, но терпила ничего не хочет, а раз так, чего уж зря время терять?

ГЛАВА 2

– Это, конечно, хорошо, что ему ничего не надо, – внимательно выслушав Кивинова, сказал Соловец. – Но на всякий случай, чтоб он точно ничего не захотел, ты для вида съезди на ликёрный, поковыряйся там чисто формально. А то знаешь, как бывает, сегодня не хочет, а завтра захочет. Тогда мы крайними и окажемся – ты даже без его желания, только по факту, глухаря возбудить обязан.

– Ладно, мне не жалко, сгоняю, отсвечусь там.

– Давай, дня через два сгоняй, тем более, что ветер, наверняка, оттуда дует – дверь-то подбором открыли.

«Опять дождь. Чёрт, зонт сломался, а пешком далеко, и колено разболелось. – Кивинов поднял воротник. – Ещё и ноги промочу. Ну, где тут ликёрный комбинат? Проходная. Мужик, я к директору по делу. Ну какая тебе разница? Любопытство – профессиональная болезнь всех вахтёров. Да найду, найду, не надо провожать. Хороший лозунг „Слава КПСС“, родной, доморощенный. Значит, тут и главный корпус. Точно, вот тачки директорские, разукрашенные. Ничего волгешник. Стоп, где-то я про это уже слышал. „феррари. Феррари“? Но где? Может, у отделения? Точно, слышал, кляксы вот тоже были. Ладно, потом вспомню».