Обнесенные «Ветром»

— Геннадий Петрович, добрый день, еще не забыли? Я к вам уточнить кое-что. Вы ключики не теряли? А супруга? Тоже нет? А храните их где? В плаще? Ну, я пошел. Один момент, а где тут у вас отдел кадров, я на всякий случай покопаюсь. Спасибо, я сам найду.

До свиданья, если что — я позвоню. Да, чуть не забыл — «Волга» такая, с кляксами, чья? Ваша?

«Так! Стоп. Вспомнил. Они же с Аявриком в соседних домах живут, точнее, один еще живет, а другой — отжил. Тогда, пардон, Геннадий Петрович, я задержусь.»

— Закурить можно?

Кивинов щелкнул зажигалкой и плюхнулся в кресло.

— Вы один на машине ездите?

— В основном да, ну, когда кто-нибудь попросит из руководства, то, конечно, не отказываю.

— Водитель постоянный?

— Да, Игорь, как же его… Голубцов! Странно, что его сегодня нет, он на один день отпросился.

— А он для себя мог машину брать?

— Спрашивал иногда, я разрешал. Знаете, с народом дружить надо. Хотя он и без разрешения частенько разъезжал.

— Давно он на заводе?

— Пожалуй, нет, не очень, месяца полтора-два. Дело в том, что мой прошлый водитель под машину угодил, до сих пор в больнице, а тут Игорь случайно подвернулся, мы его и взяли. Парень-то неплохой, исполнительный. Так что, претензий нет.

— А по жизни?

— А по жизни мы и не обязаны. Только в машине.

— Еще один вопросик. Фамилия Яковлев вам ничего не говорит?

— Нет, не слышал, честно говоря.

— Фотография Голубцова в кадрах может быть?

— Возможно. Сходите, посмотрите.

— Добро. Еще раз до свиданья. Извините за беспокойство. Кивинов вышел.

— Миша, держи фотку этого водилы и сгоняй в «Плакучую иву». Найдешь там Молодцова, ну, летчика этого отставного, покажешь, если узнает, перезвони.

— А сам что, не можешь?

— Я вместо Дукалиса дежурю, да и материалов поднакопилось — попечатать хотел. Выручи, это ж рядом.

— Ладно, давай фотку.

Как только Петров уехал, Кивинов позвонил в Василеостровское РУВД, на территории которого проживал водитель, но там про Голубцова ничего не знали. «Надо будет на алиби двадцать пятого проверить, хотя я сам не помню, что тем днем делал».

Кивинов притащил машинку и сел печатать.

Через полчаса позвонил Петров.

— Андрюха! В цвет! Он!

— Греби сюда, будем определяться.

Соловец, выслушав Кивинова, подумал и произнес:

— Да, это интересно, его надо доставать. Только вот где — на работе, дома?

— На работе его сегодня не было, я думаю, взять завтра утром, с хаты.

— Слушай, а может, это пустышка? Может, он просто директора привозил в тот вечер?

— Ну да, а заодно и с Аявриком в кабаке бухал. А потом, у них дома фасадами в разные стороны — так что директора он бы там никак не высадил.

— Ладно, бери Петрова и Дукалиса, и с утра все — на Васильевский. Задержите — позвоните, мы машину пришлем.

— Миша, так, главное, не перепутай, у него пистолет может быть, поэтому сначала — в морду, а уж потом — ксиву.

— А что спросить?

— Скажи, откройте добрым людям, а то они дверь вынесут. Как в мультике одном. Шучу. Соври там что-нибудь. В общем, давай, с Богом.

Кивинов позвонил в дверь.

— Кто там?

— Телеграмма.

— Телеграмма? Интересно. Секундочку! Кивинов прижался к стене, Дукалис встал на лестнице.

Петров с папкой расположился прямо напротив двери.

«Неужели откроет? — мелькнуло в голове у Кивинова, а палец автоматически опустил предохранитель на «Макарове». — Во лопух! Точно, открывает. Ну, Миша, ты же средний полутяжелый, не подведи. Ого, вот это да! Тапочки аж на антресоли улетели. Прекрасный удар, теперь вперед!»

— Толя, в квартиру! Осторожнее, это ж старушка, а ты так грубо, гусар. Миша, на браслеты, нацепи, пока в себя не пришел. Ну, вроде все. Аллес. Переверни-ка бойца этого.

— Андрюха, это не тот.

— Может быть, ты фамилию его спроси сначала. Парень приподнялся с пола.

— Вы… вы кто? — пролепетал он.

— Ах, да, милиция, извини, забыли.

— Слава Богу, я думал, налет. Бабушку успокойте, а то у нее — сердце. Вы что, сдурели? — постепенно пришел тот в себя.

— Фамилия твоя?

— Голубцов, Игорь Сергеевич. Кивинов почесал подбородок.

— А родился когда?

— В шестьдесят пятом.

— Где? Родился где?

— Здесь, в Ленинграде, ну, в Петербурге, то есть.

— Господа, я ничего не понимаю. Слушай, может, у тебя однофамильцы-одноименцы-однорожденцы есть?

— Не знаю, вроде, не было.

Парень уже поднялся с пола и сел на табурет. Скула медленно опухала.

— Миша, браслеты-то отстегни, пусть их к скуле приложит, они холодные. Ты, Игорь, извини, мы чуть погорячились, работа такая. Думали, ты — преступник.

— А что, преступника так можно?

— Смотря какой преступник, бывает, и гранаты мало. Игорь застонал.

— Черт, зуб, похоже, вставлять придется. Дорого сейчас.

— Миша, вон телефон, кинь-ка Игоря по адресному, может, еще один Голубцов есть. Что, уже кинул? Нету? Ничего не понимаю.

— Вы знаете, — произнес Игорь, — меня уже второй раз путают.

Он поднялся и прошел в комнату, которую еще до того внимательно осмотрел Дукалис. Через минуту он вернулся, держа в руках скомканную бумажку.

— Вот, в июне пришла. Квитанция на штраф за мелкое хулиганство. В 26-м отделении. Я и не знаю, где такое, три тысячи, с ума сойти. Оплатил, конечно, чтобы на работу не пришла.