Обнесенные «Ветром»

Кивинов переписал телефон. Абонент оказался в Кировском районе. Судя по рекламе, его звали Мариной. Вернее, ее. Хотя телефончик, конечно, связной, и никаких девок там нет. Боятся, проституточки.

— Все, товарищ мичман, мне пора. Кстати, двери поменяйте, а то обнесут, как корешка вашего.

— Не знаю я никаких Марин, и не морочьте мне голову. Мало ли что там в газете телефон мой, может, опечатка.

— А почему тогда, когда я позвонил, мне женский голос ответил?

— Не знаю, куда вы звонили, мне никто не звонил. Я жаловаться буду, вы права не имеете меня больше трех часов держать, а тем более квартиру без санкции обыскивать. Безобразие! Распустили вас, беспределом занимаетесь тут!

Соловец с Кивиновым переглянулись. Три часа беседы с владельцем телефона прошли впустую. Накануне хотели вызвать девок на липовый адрес и посмотреть, куда они после поедут, но потом передумали: отделенческая машина на ремонте, а на троллейбусе за ними не угонишься.

Кивинов звонил на ликероводочный, лже-Голубцов там не появлялся. Решили с утра снять с адреса хозяина телефона и колоть до упора. Пока это никаких результатов не принесло.

— Что вы мне душу мотаете, а? Не знаю я ни девок, ни Марин. Я инвалид, ну и что, что молодой, мне почку одну удалили, а вы этого не понимаете. Я требую адвоката. Адвоката!

— Андрей Васильевич, отведи этого крикуна в камеру, там адвокат дежурный сидит.

— Не имеете права, не имеете…

«Имеем, — подумал Кивинов, вытаскивая мужика, — все имеем, надо бы тебе и вторую почку оторвать к чертовой матери».

Вернувшись к Соловцу, Кивинов стал накручивать телефон.

— Что делать будем? — спросил его Соловец. Кивинов, ничего ему не ответив, спросил в трубку:

— Борисова. Гриша, ты? Привет. Кивинов. Узнал? Хорошо, только дыши в сторону, из трубки перегаром несет. Слушай, тут сигнал по убийству Балдинга есть, но надо с мужичком одним поработать, в душу к нему влезть. Да нет, не крутой, лох, инвалид. Сигнал интересный. Ну что, приедешь? Давай, ждем.

Кивинов положил трубку и пошел к Петрову.

— Миша, портрет Феликса сними на всякий случай, а то рама и так еле живая.

Минут через сорок Кивинов вкратце объяснял ситуацию Борисову.

— Главное — адрес, понял, Гриша? Где у них офис, или что там еще у них может быть. Иначе — тупик. Поговори с ним спокойно, ты умеешь.

Борисов икнул.

— Тащи, счас разберемся.

Кивинов привел задержанного и оставил с Борисовым.

«Прости меня, Господи, — подумал он, — но я не нарочно, а только по большой необходимости».

Борисов вернулся из кабинета неожиданно быстро. На лице его сияла довольная улыбка.

— Держите, салаги, я только рукава засучил да дохнул на него, он мне все и рассказал, а вы тут интеллигентов из себя строите. Если хотите что записать — идите, а то у меня, ха-ха, пальцы заплетаются.

Глава 3

Кивинов вышел из троллейбуса. Вот это заведение, ничего себе офис! Это ж бывшая пивная или закусочная. Почитаем. «Тыр-пыр сервис» — товарищество с ограниченной ответственностью. Чем занимаются — непонятно. Так, дальше. Туристическая фирма «Вирус». Они б еще «СПИДом» обозвались! Где же тут наши девчата? Может, их, конечно, и нет, но командир быть должен. В турфирме вряд ли, скорее, в «сервисе». Нет никого, странно.

— Вы что ищете, молодой человек?

— Хочу в Грецию слетать, путевки тут продаются?

— Нет, это следующая дверь.

— Спасибо, а вы мне по секрету не скажете, тут фирма надежная? А то в прошлом году был в Непале, поселили в общагу бамбуковую и кормили лягушками, деньги только на ветер.

— Все с гарантией, удобства, комфорт, обслуживание — люкс.

— Вы это говорите каким-то рекламным тоном, как будто наизусть выучили. Вам-то, в принципе, какая разница, люкс там, не люкс?

— Турфирма в наше предприятие входит, так что за клиентов боремся.

— Ах, вот в чем дело. Может, мне лучше прямо с вашим директором поболтать? Как говорится, из первых рук.

— Эльдара Олеговича сейчас нет, но собственно, вам и без него все объяснят.

— Нет, нет, с руководством надежнее. Я попозжее зайду. Гуд-бай.

Кивинов вышел.

«Эльдар Олегович. Что-то знакомое. Ха, да это же наш институтский комсомольский вожак. Далеко пошел, если это он, конечно, марксист-капиталист».

Вернувшись в отделение, Кивинов зашел к Соловцу. У того сидели Волков и молодой парнишка, с которым опера беседовали в весьма резких тонах. Ничего, в общем, удивительного, кроме одного, — паренек был негром. С косичками, серьгой в ухе, а сам черный, как сын ночи.

— Что, уже в Интерпол перебрались? Иностранцев колете?

— Какой он, к черту, иностранец! Это Вадик Иванов, жертва легкого поведения матери. Бывший детдомовец. Помнишь, я про ваучеры рассказывал, которые у старух отнимали? Его работа. Мы сначала думали, в чулке грабит. Но последний раз старушка зоркая оказалась, говорит, не маска это, а рожа черная. Тут мы про Вадика и вспомнили.

Вадик смотрел в пол и теребил пальцы.