Обняться, чтобы уцелеть

— Нет никаких проблем! — отвечал детектив. — Назначьте время и место.

— Сегодня у нас что, среда? Давайте завтра вечером. Леонид не стал думать, а выбрал любимый ресторан — Russian style. Здесь ему нравилось все: почти домашний уют, отлично вышколенный персонал и неплохая кухня. Кажется, совсем недавно он ужинал тут с Олесей… Меж тем тогда была осень, с деревьев еще облетели не все листья. А сейчас уже конец февраля, и люди, уставшие от капризной зимы, с таким нетерпением призывают весну…

Михаил Яковлевич представил своего сотрудника, и Голубев не смог скрыть удивления. Он ожидал увидеть плечистого, коротко стриженного «хорошего парня» с квадратным подбородком, из тех, что постоянно побеждают на экране телевизора «плохих парней». Но перед ним за крытым вышитой скатертью столом сидела русоволосая, склонная к полноте миловидная женщина лет сорока пяти.

— Это Лариса, — представил пинкертон.

— А она справится? — недоверчиво поинтересовался Леонид.

— Она один из лучших наших сотрудников, психолог с университетским образованием, — разрекламировал шеф. — Уже шестой год работает и не имеет ни единого нарекания.

— Понимаете, Лариса, вам предстоит нелегкая задача, — начал Голубев, как только молодой официант в перепоясанной ярким кушаком домотканой косоворотке отошел от их стола. — Мне нужно, чтобы этот человек впал в полнейшее отчаяние, потерял бы веру во все, оказался бы на грани самоубийства… Но именно на грани, которую он ни в коем случае не должен переступить! Если он не дойдет до последней черты, то ничего страшного не произойдет. Но если, сохрани Господи, он наложит на себя руки — все пропало.

Лариса согласно кивала.

— Да, я поняла. Задача действительно нелегкая, но я постараюсь… Думаю, у меня получится войти к нему в доверие, сделаться его другом…

У нее был тихий, мягкий, какой-то удивительно ласковый голос и интонации, которыми говорят с детьми. Такому голосу хотелось верить.

— Кстати, пока у нас все идет по плану, — заметил Михаил Яковлевич, накалывая на вилку соленый груздь. — Вчера, насколько мне известно, господин Рощин пытался получить деньги по кредитной карте. И был весьма расстроен тем, насколько мала перечисленная на нее сумма. Расстроен, но, похоже, не удивлен, очевидно, уже был готов к подобному повороту событий. Это первая новость. Второе — сегодня утром ему позвонила квартирная хозяйка и попросила до понедельника освободить квартиру, которая ей срочно понадобилась. Ну и, наконец, третье: позавчера милая девушка Олеся окончательно порвала с ним, мотивируя это старым, как мир, аргументом: «До свидания, дорогой, у меня теперь другой».

— Неплохо, неплохо… — одобрил Леонид. — Теперь гордость не позволит ему обратиться к ней за помощью.

И он с воодушевлением принялся за уху по-монастырски.

Уже несколько дней, встречая в офисе «свое тело», как он с недавних времен стал называть Кирилла, Голубев с удовлетворением замечал, что молодой человек выглядит все более печальным и озабоченным. (Чтобы чаще видеть Рощина, Леонид даже завел привычку прохаживаться в течение рабочего дня по этажам.) Но в ту пятницу молодой человек и вовсе казался мрачнее тучи. Его ослепительная улыбка, ранее почти не сходившая с пухлых губ, пропала, он уже больше не перекидывался шутками с коллегами и часто просто не отвечал на их приветствия. «Так, кажется, сработало!» — довольно потер руки Голубев.

Он вернулся в свой кабинет и позвонил по внутренней связи:

— Вызовите ко мне маркетолога Ирину Шакурину!

— Нашу королеву красоты? — зачем-то уточнила секретарь.

— Да.

Через несколько минут девушка появилась в его кабинете, и Леонид, подняв глаза к потолку, точнее к восьмигранному зеркальному конусу, с удовольствием полюбовался ее отражением. Прелесть какая хорошенькая! Точеная фигурка, безупречные ножки, аккуратная короткая стрижка, очаровательное личико. Быть может, только носик чуть крупноват, но это придает ей шарм.

«А скоро такие девочки будут целыми гроздьями вешаться мне на шею! — мелькнуло в голове у Леонида. — И не исключено, что ты, Ирочка, тоже будешь в их числе…»

Но пока на его лице не отразилось и намека на фривольность, а интонации голоса хоть и были теплыми, но исключительно по-отечески.

— Присаживайтесь, пожалуйста, Ирина Михайловна. У меня к вам будет своеобразная просьба, я бы даже сказал — несколько деликатная…

Красавица заинтересованно распахнула эффектно подведенные глаза.

— Насколько мне известно, вы дружны с Кириллом Рощиным… — Девушка слегка покраснела, и он понял, что попал в точку. — Он симпатичный молодой человек и неплохой работник. Правда — только это между нами, хорошо? — последнее время у него небольшие неприятности по службе…

— Он ни в чем не… — начала было Ира, но Голубев жестом остановил ее.

— Да, он допустил ошибку, но ему нужно дать шанс исправиться, — продолжал он. — Но сейчас речь не об этом. К сожалению, как я случайно узнал, проблемы на работе у него совпали по времени с бытовыми неурядицами. Молодому человеку отказали в квартире — а в нынешней ситуации быстро найти новый хороший вариант ему будет затруднительно.