Обняться, чтобы уцелеть

Они молча выпили, после чего возникла небольшая пауза. Голубев собирался что-то сказать, но тут снова заговорил Кирилл:

— Вы только не смейтесь… Но у меня не идет из головы наш с вами вчерашний разговор…

— Какой именно?

— О том, что вы хотели бы быть на моем месте, а я все бы отдал, чтобы оказаться на вашем.

— Вот как?

— Да… Если бы только такое возможно было на самом деле!.. Я бы ничего для этого не пожалел… Дьяволу бы душу продал!

— Ну, дьяволу последнее время и без нас с тобой душ хватает… А вообще, ты знаешь, это было бы забавно — ты бы стал мной, а я тобой… — Он протянул бокал. — Налей еще коньяка. И себе.

— Я бы стал богат и успешен… — мечтал Кирилл.

— А я молод и полон сил. Что само по себе неплохо. Но скажи на милость, как бы ты справился с управлением холдингом? Ты настолько в себе уверен?

— Нет, конечно, куда мне… Но при таких деньгах, как у вас, можно нанять любых специалистов, любых, самых дорогостоящих топ-менеджеров… Опять же, вы говорили, что у вас очень сильные заместители, прежде всего Ларчиков Александр Викторович, потом Валера, ну и все остальные тоже…

«Молодец, запомнил», — отметил про себя Голубев, а вслух произнес:

— Да, это верно.

— Меня больше интересовало бы другое, — задумчиво проговорил молодой человек. — Как бы тогда следовало поступить с друзьями, знакомыми, родными? Ведь люди, которые нас давно и хорошо знают, быстро заподозрят неладное… Леонид пожал плечами и опустошил свой бокал.

— Ну, меня этот вопрос не особенно волнует. У меня только один близкий друг, с ним я бы уж как-нибудь разобрался… А все остальные, поверь, знают меня так плохо, что не заметили бы подмены.

— Похоже, у меня та же история. — Рощин без приглашения снова разлил коньяк — Родных у меня не осталось. Приятелей и приятельниц куча, но, как вы верно сказали, не так уж хорошо они меня знают… Люди вообще больше заняты собой, чем другими.

— И что бы ты сделал, став мной, в первую очередь? — поинтересовался Голубев, смакуя замечательный напиток.

— Отправился бы в путешествие на вашей великолепной яхте, — не задумываясь, ответил Кирилл.

— Увы, — возразил Леонид, — «Любимая» будет готова к плаванию только в конце мая. Милейший Джан Франко работает великолепно, но очень уж медленно…

— Ну тогда… Тогда трахнул бы вашу секретаршу Настеньку.

— Чудак человек! А что мешает тебе сделать это сейчас? С твоими-то данными?

— Ну, не скажите! Она замужем и верна своему супругу. А вам она не посмеет отказать, вы же шеф. А потом я купил бы себе новый автомобиль… Bentley или Rolls-Royce. Ax, ну да, Rolls-Royce у меня, то есть у вас, уже есть… А вы? Что бы стали делать вы, превратившись в меня?

— Опустился бы с аквалангом на дно моря, — поделился Голубев. — Я мечтаю об этом с тех самых пор, как пацаном увидел фильм «Последний дюйм»…

Эта странная игра увлекла их обоих и заставила забыть обо всем на свете. Но тут, непонятно откуда, донесся бой часов, возвещая, что наступила полночь.

— Странно, — удивился Леонид. — У меня в номере нет часов с боем.

— Может, это Биг-Бен? — предположил Кирилл.

— Нет, его тут не слышно…

Мужчины поглядели друг на друга и невольно перевели взгляды на большое зеркало. Их отражения, так же, как и хозяева, восседали в креслах, но с последним ударом часов вдруг одновременно поднялись на ноги, хотя Леонид и Кирилл оставались на месте.

— Пора! — сказал кто-то. Кто именно, Голубев не разобрал. В комнате вдруг стало очень холодно. Подуло сквозняком, роскошные гардины заколыхались, хотя, Леонид знал это точно, все окна и двери оставались закрыты. Затем на миг погас свет, а потом вдруг все осветилось множеством свечей, которых в номере никогда не было. Но теперь они очутились повсюду: на полу, на столах, на шкафах, на стенах…

— Вы готовы к обмену? — сурово спросил тот же голос. Теперь Голубев не сомневался в том, что он доносится из зеркала. — Или то, о чем вы тут только что говорили, было просто пустой болтовней?

— Я готов! — выкрикнул в запале Кирилл, вскакивая с места. Весь его вид выражал отчаянную решимость.

— А ты? — Оба отражения выжидательно глядели на Голубева.

Тот пожал плечами:

— Естественно!

И дальше произошло что-то уже совсем непонятное. В зеркале вдруг что-то сверкнуло, точно молния ударила, изображение заколыхалось. Люди, застыв на месте, наблюдали, как их отражения, все так же повернутые к ним лицом, очень медленно, точно на кинопленке, пущенной на малой скорости, приблизились друг к другу, слились на миг в единое целое и вновь разошлись. Но теперь отражение пожилого мужчины, ранее находившееся справа, оказалось слева, а молодого — справа.

Голубев сделал несколько нетвердых шагов в сторону зеркала. Навстречу ему так же нетвердо двигалась фигура Кирилла Рощина, с выражением сильнейшего удивления на лице.

— Теперь это я… — сказал себе Леонид.

— Теперь это ты, — синхронно шевельнулись ему в ответ пухлые губы.

Глава 10

В которой тот, кто раньше был Леонидом Голубевым, наслаждается новым телом и новой жизнью