Обняться, чтобы уцелеть

Выбирая место для предстоящего свидания, Леонид не случайно остановился именно на роллердроме. «В прошлой жизни» ему ни разу не довелось встать на ролики — тогда как Рощин, насколько ему было известно, ездил очень неплохо. И теперь Голубеву было очень любопытно, какая именно память возьмет верх — память сознания или память тела.

«Надо попробовать полностью отключиться, — сказал он себе, — перестать себя контролировать и просто не думать о том, что и как я делаю». Он выпрямился, оттолкнулся одной ногой… и вдруг поехал так легко и уверенно, будто занимался этим всю жизнь. Догадка оказалась верной — тело отлично управляло само собой и абсолютно не нуждалось в контроле со стороны сознания.

У Олеси дела пошли не так легко. Первые шаги давались девушке с трудом, мнимому Кириллу постоянно приходилось держать ее за руку.

— Нагни корпус вперед и переноси центр тяжести с одной ноги на другую, — учил он. — Не шагай, а просто отталкивайся! И главное, не бойся упасть, я тебя страхую, — подбадривал он, а сам думал про себя: «Вот интересно, откуда я все это знаю?»

— А я и не знала, что ты так хорошо — ой! — катаешься на роликах, когда ты научился?

— Да я на самом деле не так уж хорошо катаюсь. Вот на коньках когда-то в детстве ездил неплохо… Ну давай, давай, смелей!

Сначала Олеся еле передвигалась, но потом, глядя на то, как весело и уверенно гоняет вокруг детвора, расхрабрилась и через некоторое время уже более уверенно двигалась по роллердрому. Правда, отпустить руку своего спутника она так и не решилась, но, судя по тому, какие взгляды она бросала на него, Голубев не смог бы с уверенностью сказать, что управляет ею на самом деле: боязнь упасть или кокетство.

Накатавшись, они отправились играть в боулинг. Здесь Олеся чувствовала себя куда более уверенно. Она ловко сбивала кегли, а он радовался тому, что его затея удалась — посещение спорткомплекса разрушило ту стену напряженности, которая существовала между ними и могла бы только укрепиться, если бы их свидание проходило, например, в ресторане. А теперь все было в порядке. Когда мнимый Кирилл поцеловал девушку за особенно удачно брошенный шар, она нисколько этому не противилась.

— Знаешь, ты так изменился, — сказала Олеся, когда они уже сидели в диетическом баре, столь хорошо знакомом Голубеву благодаря длительным беседам с Артемом.

— Вот как? И что же во мне изменилось?

— Не знаю… Не могу это определить… Но ты стал какой-то другой. Я бы даже сказала — абсолютно другой.

— И какой же я тебе нравлюсь больше? — рисуясь, спросил он. — Бывший или нынешний?

— Что за вопрос, конечно, нынешний, — ответила она и так на него посмотрела…

Ночь они провели в ее квартире на проспекте Мира, и в перерывах между страстными ласками Олеся каялась в своей роковой ошибке. Как она могла так поступить, как могла хоть на секунду поверить в то, что тот случайный поклонник значит для нее больше, чем Кирилл? Да, этот парень был привлекательным и обеспеченным, очень красиво за ней ухаживал и вообще вел себя так, точно влюбился с первого взгляда и имеет самые серьезные намерения. Но, пробыв с нею рядом всего несколько недель, он вдруг исчез из ее жизни, не появлялся, не звонил и сам не отвечал на телефонные звонки…

— Ну все, все, хватит, забудь о нем, — утешал девушку Леонид-Кирилл. — Ты мне лучше скажи: у тебя получится взять отпуск в конце мая?

— Вероятно, да, а что?

— Да хочу пригласить тебя на побережье Адриатического моря. Отдохнем на вилле, покатаемся на яхте, а главное — поныряем с аквалангом.

— Ой, я никогда не ныряла с аквалангом!

— Не бойся. Авось это окажется не сложнее роликов.

— А что за яхта?

— Да так, есть одна… в Италии.

— А чья она?

— Честно?

— Честно.

— Моя.

Конечно, она умирала от любопытства и постоянно донимала его вопросами, каким образом ему вдруг удалось так разбогатеть, и Леонид преподнес ей заранее заготовленную байку о дальнем родственнике, эмигрировавшем в Европу после революции. Выдуманный им троюродный прадед якобы был очень богат, но не оставил потомства, и после его смерти нотариусы разыскали его, Кирилла, оказавшегося единственным наследником. Самому Голубеву казалось, что такая история годится лишь для женских романов, но Олеся легко в нее поверила, во многом благодаря тому, что он мог снабдить свой рассказ весьма убедительными подробностями.

Наступившее утро было понедельником. Голубев — Кирилл с шиком отвез девушку на работу на своем Ferrari, а сам развернулся и поехал на Юго-Запад, в дайвинг-клуб. Был чудесный день, и яркое апрельское солнце ухитрялось пробиваться даже сквозь тонированные стекла.

«Ну, наконец-то и в Москве весна!» — подумал он и, воспользовавшись тем, что дорога впереди свободна, прибавил скорость.

ЧАСТЬ II Глава 11

В которой Голубеву приходится на собственном опыте понять, что означает пословица «Не рой другому яму…»