Обняться, чтобы уцелеть

— Плохо дело… — резюмировал он в итоге. — Не повезло твоему знакомому. Я, конечно, не специалист и мог что-то не совсем точно понять… Но в целом так — у этого человека, как бы это сказать по-русски, быстрорастущая злокачественная опухоль в желудке. Притом уже на довольно поздней, видимо, предпоследней, стадии. Его лечили, провели два курса лечения, но это не помогло. Последний курс, очевидно, несколько приостановил ход болезни, возможно, даже на время приглушил симптомы, но не более. Вылечить больного не удалось. Что, впрочем, не удивительно — рак желудка практически неизлечим…

— Жорка, скажи, — убитым голосом поинтересовался Леонид, — а сколько может еще прожить человек с таким диагнозом?

— Дружище, ты слишком много от меня хочешь! Я же все-таки хирург, а не онколог!

— Ну и все-таки? Приблизительно? Пойми, мне это очень важно знать!

— Ленька, ну я правда не могу… Ну, где-то год-полтора… Может, чуть больше, если повезет, может, меньше…

— Ладно, я перезвоню, — потрясенный Голубев даже забыл поблагодарить собеседника.

— Ленька, погоди! Ты помнишь Ксеню Волжанскую, дочку Бориса Семеновича?

— Да, — сухо отвечал Голубев, внутренне весь подобравшись.

— Она теперь один из лучших в Москве специалистов по онкологическим заболеваниям. Докторскую защитила, ее даже за границу консультантом приглашают. Я слышал, она работает над какой-то чудодейственной вакциной. Пока все это еще только на стадии эксперимента, но, если у нее получится, будет переворот в медицине. А я в Ксюху верю… Давай направим твоего знакомого к ней. Ну вдруг она сможет ему помочь, чем черт не шутит… Вдруг — чудо? Дать ее телефоны?

— Давай, — безразлично согласился Леонид. В отличие от Георгия, он никогда не верил в чудеса.

Оставалась еще, конечно, слабая надежда, что все это какая-то кошмарная роковая ошибка. Но в результате долгих размышлений, последовавших за разговором с Георгием, Голубеву ничего не оставалось, как смириться. Да, он не чувствовал никаких болей, но это ровным счетом ни о чем не говорило — известно ведь, что при онкологических недугах боли начинаются лишь на самой последней стадии. Что касается остальных симптомов, то они, во-первых, как объяснил Жора, были приглушены недавним курсом лечения (Кирилл, оказывается, лежал в больнице перед самым Новым годом), а во-вторых, — и Леонид вынужден был это признать — в слабой форме все равно присутствовали. За недолгое время пребывания в новом теле он уже неоднократно испытывал многое из перечисленного в карте — то ощущал беспричинную слабость и упадок сил, то терял аппетит и почти всегда чувствовал стойкую неприязнь к мясу — но каждый раз находил для себя вполне рациональное объяснение. Ну, переел вчера, перегулял, перебрал спиртного — такое с каждым может случиться. А что касается мяса, то все люди разные, и организмы у них разные. Кто-то и дня не может прожить без белковой пищи, а другим она вообще практически не требуется, вот индийцы, например, — у них, говорят, вообще мясо в организме не расщепляется… Так что, похоже, Кирилл просто из породы вегетарианцев. Однако сейчас стало ясно, что все эти отговорки были не более как самообманом…

Он попытался поговорить с отражением, но то упорно хранило молчание. Поразмыслив, Леонид отправился туда, где были сделаны все последние записи в карте — в Онкологический центр на Каширке.

— Ухудшение? — озабоченно спросил доктор, у которого, как выяснилось, наблюдался Рощин. Уже пожилой — лет на десять старше Голубева — настоящего, сухощавый, в небольших очках, он удивительно напоминал чеховских персонажей — земских врачей. — Неужели? А я-то рассчитывал на передышку, по крайней мере, на полгода… Ну, присаживайтесь, голубчик, рассказывайте, что беспокоит.

— Пока ничего, — удрученно проговорил Леонид. Только что в этом отнюдь не шикарно обставленном кабинете умерла его последняя надежда. — Так, провериться зашел…

— Ну что же, хорошее дело, — кивнул врач и принялся что-то записывать в многострадальной карте.

— Скажите… — Леонид незаметно подглядел в свой талон, — Алексей Алексеевич… Мой случай действительно безнадежен? Я скоро умру?

— Голубчик, — устало вздохнул доктор. — Но мы же с вами уже столько раз говорили на эту тему…

— Да, я помню. И все же?…

— Ну, по меньшей мере за год я могу поручиться.

— За год??!