Обняться, чтобы уцелеть

— Во-во, она самая! Сейчас она гример на телевидении. Я попрошу ее поработать с тобой. Не волнуйся, загримирует так, что тебя родная мама не узнает!

— А как ты, хотел бы я знать, ей это все объяснишь?

— О господи, неужели ты полагаешь, что я ничего не смогу придумать?

— Ну вот, похоже, и все… — Лена отступила на пару шагов и критически осмотрела Голубева. — По-моему, неплохо получилось.

— Да что там — неплохо! Просто отлично! — восхитилась Ксюша, стоявшая с другой стороны. — Совершенно другой человек.

Леонид оторопело гляделся в трюмо, стоявшее в углу Ксениной спальни. В зеркале действительно был кто-то абсолютно неузнаваемый — не тридцатилетний Рощин, а почти совсем не похожий на него пожилой мужчина лет шестидесяти, с вьющимися пепельными волосами, седоусый, с заметными морщинами. Причем, что больше всего поразило Голубева, все это казалось стопроцентно естественным, не вызывая и тени подозрения, что на человеке грим.

— Ничего себе! — только и сумел сказать он. Отражение лукаво подмигнуло в ответ.

Он дотронулся до усов — те сидели как родные.

— Не беспокойтесь, «ус не отклеится», — улыбнулась Лена, вытирая руки о покрытую разноцветными пятнами мягкую тряпку. — Можете есть, пить, целоваться. Даже умыться. Нежелательно только принимать душ и плавать в бассейне. Ну, я побежала, мне пора.

— А как же мы без вас избавимся от всей этой маскировки? — забеспокоился Леонид, который все еще не мог оторваться от зеркала.

— А я вечером приеду после передачи и вас разгримирую. Позвоните, когда освободитесь. Все, Ксюшечка, пока, полетела. Кирилл, приятно было познакомиться!

— Я стал похож на кого-то из голливудских актеров, — констатировал Леонид, когда Ксения, заперев за подругой дверь, вернулась в комнату. — То ли на Пола Ньюмана, то ли на Шона Коннери.

— А мне нравится. — Она осторожно погладила его парик. — Всегда предпочитала взрослых мужчин.

— Например, Артема Малышева…

— Ну, Артем — исключение. И умен он явно не по годам… И вообще, хватит дразнить меня Артемом! Я тебе ни Инну, ни Олесю, ни всех остальных твоих баб не поминаю!

— Да ладно тебе, Ксю! — Он примирительно сжал ей руку, заглянул в глаза.

— Чего ладно, ты сам первый начал! И вообще выйди из комнаты. Мне надо переодеться, а при тебе я стесняюсь.

У Ксении было неоценимое качество, которое он больше так ни разу и не встретил ни в одной женщине, — она умела приводить себя в порядок буквально за несколько минут. Вот и сейчас — он еще даже не успел соскучиться, а она была уже абсолютно готова и предстала перед ним в стильном, очень идущем ей черном платье для коктейля, в изящных туфельках на шпильке, с аккуратно подправленной прической и легким макияжем.

— Ну и как я тебе?

— Ты восхитительна.

Он сказал бы больше, намного больше, но сейчас время для этого было явно неподходящее…

На этот раз они поехали на ее машине. Мало ли!.. Ведь лже — Голубев где-то раздобыл номер телефона Леонида — значит, наводил справки. Не исключено, что он может знать марку, цвет и номер его автомобиля. Чувствуя, что ее спутник волнуется, Ксения даже хотела сама сесть за руль, но мужчина не позволил ей этого сделать, мотивируя тем, что так ему будет легче собраться.

Сотрудники Михаила Яковлевича разузнали даже, за каким именно столом будет сидеть Серебряный, и Леониду, неплохо представлявшему планировку ресторана, удалось подобрать и заказать, как он выразился, стратегически удобное место. Они с Ксенией сели так, что очутились недалеко от большого зеркала, украшавшего один из залов. В этом же зеркале, только чуть издалека, отражался и заказанный лже — Голубевым и его компанией стол.

Ксения и Леонид специально приехали на полчаса раньше указанного детективами времени. Интересовавший их большой стол еще пустовал — на нем стояла табличка, сообщавшая, что место зарезервировано.

Голубев огляделся. Этот ресторан был хорошо ему знаком по той, «прошлой» жизни, он часто бывал здесь с приятелями или деловыми партнерами. Здесь он неоднократно ужинал с Инной, сюда пригласил Олесю, когда находился еще в старом теле, здесь же встречался с Михаилом Яковлевичем и его сотрудницей Ларисой. Но теперь все это казалось таким далеким… Как выразилась Ксю, «давно и неправда».

Они заказали ужин с расчетом на долгий вечер, однако обоим кусок в горло не шел.

— Я так боюсь, — призналась Ксения, лениво ковыряясь вилкой в салате. — Думаю, а вдруг не получится, вдруг что-нибудь случится… Вдруг они не приедут, вдруг сядут как-то неудобно, и Серебряного не будет видно в зеркале… А самое главное — вдруг твоему отражению не удастся договориться с отражением Глеба. И что тогда?

— Перестань сейчас же! — возмутился Голубев. — Больных учишь мыслить позитивно, а сама как себя ведешь? И даже сомневаться не смей! Все у нас получится!

— О, я смотрю, царь Леонид настроен сегодня по-боевому! — Она кивком поблагодарила официанта в вышитой косоворотке, который подлил ей минералки в опустевший стакан.