Обновленческое движение Русской Православной Церкви в 20–40-е гг. XX в. (на материалах Ставрополья и Терека)

Интересен пример обновленческого священника Чмутова, который с 1945 по 1947 гг. пытался устроиться на любой приход с православной обрядностью. Ставропольский и Бакинский архиепископ Антоний (Романовский) согласился его принять через покаяние только в качестве мирянина. Интересно, что он пытался положительно настроить по отношению к себе местных чиновников, ссылаясь на патриотического работу прихода в г. Кизляре, который он возглавлял в годы Великой Отечественной войны[592]. В декабре 1947 г. Чмутов пришел на прием к уполномоченному по делам религиозных культов Булатову с просьбой помочь ему перейти в старообрядческую поповскую иерархию в «сущем сане». Он обратился через старообрядческого благочинного Митрохина, проживающего в Ессентуках, к «митрополиту»

Иринарху, но чем окончилась попытка перехода неизвестно[593]. Уполномоченный отмечал, что попытки беспоповцев-поморцев переманить Чмутова в свой толк в качестве наставника окончились неудачей. В итоге Чмутов был принят под омофор архиепископа Антония (Романовского) и канонически рукоположен в священный сан. Он был назначен настоятелем храма с. Роды-ки Дмитриевского района Ставропольского края [594].

В то же время священник М. Голополосов в 1947 г. был принят из обновленчества архиепископом Антонием (Романовским) через покаяние в сущем сане, т. к. принял хиротонию еще до отпадения в раскол[595]. Эти случаи лишь подчеркивают принцип соблюдения каноничности, которым руководствовался архиепископ Антоний (Романовский), но уж никак не личное отношение архиерея.

В Северной Осетии наиболее серьезный случай произошел в ст. Луковской Моздокского района в 1947 г. В храме, оставшемся без духовенства, бывший обновленческий священник Стефан Колесников стал самовольно совершать богослужения, не имея соответствующего указа от архиепископа Антония (Романовского). Чтобы предотвратить претензии со стороны государства, он исправно уплачивал все необходимые налоги в финансовые органы республики. До предъявления претензии благочинного, уполномоченный по Северной Осетии оказывал пассивную поддержку С. Колесникову[596]. Деятельность священника С. Колесникова в ст. Луковской была обусловлена не идейной поддержкой обновленчества, а необходимостью содержания многодетной семьи[597]. После решения проблем архиерея с уполномоченным, он через покаяние был принят под омофор архиепископа Антония (Романовского) в сане диакона, а 2 октября 1949 г. рукоположен в сан священника[598].

Работа уполномоченного велась не только в направлении предотвращения возможного возрождения обновленчества на Северном Кавказе. Он был заинтересован в максимальной лояльности Патриаршей Церкви. Для этого он был вынужден создавать в Церкви прослойку зависимых от него священников и духовных чиновников, через которых можно было проводить свои решения в Церкви, а также получать необходимую для работы информацию.

Уполномоченный Н.А. Чудин для давления на Церковь и, особенно, на архиепископа Антония (Романовского) использовал конфликтные ситуации, жалобы и различные высказывания духовенства, настроения верующих. При поступлении жалоб священников на крайне низкую доходность храма, а также долгом отсутствии священника, уполномоченный через местные райисполкомы и давление на епархиального архиерея пытался добиться снятия прихода с регистрации[599].

Анализ архивных документов позволяет сделать вывод о сотрудничестве с уполномоченным преподавателя Конституции и религиозного законодательства СССР в Ставропольской духовной семинарии во второй половине 1940-х гг. Он докладывал уполномоченному о наиболее частых вопросах, которые задают семинаристы. Через него в семинарии были введены портреты советских вождей, радио, стали выписываться светские газеты[600]. Согласно инвентарной книге Ставропольской духовной семинарии, в стенах духовного учебного заведения находились портреты архиепископа Антония (Романовского), патриарха Алексия I (Симанского), И.В. Сталина и В.И. Ленина. В библиотеку регулярно поступали книги про В.И. Ленина[601].

После 1948 г. можно наблюдать процесс постепенного ужесточения религиозной политики советской власти на Северном Кавказе. Этим обстоятельством пользовались некоторые бывшие обновленцы и религиозные авантюристы, нашедшие пути использования Церкви для своих личных выгод, но это уже не смогло возродить обновленчества.

Таким образом, в 1935 г. был распущен обновленческий Синод и свернуты епархиальные управления. Вторая половина 30-х гг. ознаменовалась репрессиями против обновленческих священнослужителей. Реформаторское начало было свернуто, а обновленцы-реформаторы перешли в Патриаршую Церковь с правом внедрять новшества, не противоречащие канонам. На Ставрополье и Тереке антирелигиозная политика конца 1930-х гг. была направлена на отстаивание интересов местных органов власти. Антицерковные мероприятия теперь были выгодны экономически и политически.