Обновлённая любовь (ЛП)

Кто бы ни причинил ей боль, я их уничтожу.

И когда бы ей ни понадобился кто-то, на кого можно опереться, я буду рядом.

Последняя мысль потрясла меня до глубины души. Каким-то образом я перешел от страха перед тем, как Далия может причинить мне боль, к желанию помешать чему-либо и кому-либо причинить ей боль.

Я всегда заботился о ее благополучии, это стало очевидным после того, как я отреагировал, когда она сломала руку, но в этом есть что-то большее.

Я знаю, что никогда не буду достаточно хорош для нее, но если я смогу помочь ей исцелиться и защитить ее от новых придурков, значит, я выполнил свою задачу.

Ей требуется десять минут, чтобы успокоиться и перестать плакать.

Она еще крепче прижимается ко мне.

— Ты можешь включить музыку?

Я достаю телефон и ищу плейлист, а затем кладу его на барную стойку. Мягкое бренчание гитары в сочетании с мелодичным голосом ее любимого исполнителя наполняет воздух.

В какой-то момент мы оба начинаем раскачиваться в такт музыке, наши тела находятся в идеальной гармонии, за исключением казуса, когда я наступаю ей на ногу. Она смотрит на меня с небольшой улыбкой, которая действует как клапан для сброса давления, нарастающего в моей груди.

Я прижимаю к себе ее лицо.

— Мне неприятно видеть, как ты плачешь.

Ее взгляд фокусируется на чем-то за моим плечом, но я возвращаю его обратно, ласково проводя большим пальцем по ее щеке.

— Расскажи мне, что случилось.

Ее грудь вздымается и опускается от неглубокого дыхания.

— Оливер женился.

— Еще раз? — из всех вещей, которые я ожидал от нее услышать, эта не вошла даже в первую тысячу.

— Он устроил импровизированную церемонию в Вегасе.

— Кто же эта невезучая невеста?

Она наполовину смеется, наполовину всхлипывает.

— Его школьная подружка, Оливия.

— Может, мне послать открытку с соболезнованиями от нашего имени?

— Продаются ли такие, на которых написано: «Мне жаль, что ты вышла за него замуж ради наследства, которое он всегда будет ценить больше, чем тебя»?

Мой рот открывается.

Ее взгляд опускается в пол.

— Он расстался со мной не просто так.

— Мне казалось, мы уже выяснили, что он идиот.

— Да, но это не та причина, по которой он порвал со мной. По крайней мере, не единственная.

— Тогда почему?

— Потому что его наследство зависит от женитьбы.

— И?

— Когда я узнала, что не могу иметь от него детей, он не захотел больше жениться.

— Почему не можешь?

Ее глаза сухие, но взгляд в них преследует меня.

— Мы с ним несовместимы.

— Что, черт возьми, это значит?

— В брачном контракте было прописано, что я должна пройти с ним генетический тест. Я думала, что это обычная просьба…

— Это должен быть выбор, а не обязательное условие для брака, — я начинаю закипать.

— Теперь я это понимаю, — она испустила тяжелый вздох.

— Почему?

— Потому что я хотела бы не знать. Я знаю, это звучит так эгоистично и ужасно…

— Нет, — я крепче прижимаю ее к себе.

— Ты недостаточно знаешь, чтобы это утверждать.

— Я знаю тебя, и это самое главное.

В ее глазах стоят непролитые слезы.

— Что ты узнала?

— У меня не может быть ребенка от Оливера – или от кого-то еще, если уж на то пошло.

— Из-за какого-то генетического теста?

Ее лицо искажается в муках, когда она кивает.

— Я… не совместима… ни с кем. У меня есть рецессивные гены⁷⁴, которые не должны передаваться по наследству, если я не хочу, чтобы мой ребенок страдал.

Блять.

Глава 29

Далия

Не знаю, как долго Джулиан обнимает меня, пока я все перевариваю, но я благодарна ему за поддержку.

Постепенно печаль, которую я испытывала ранее, исчезает, и остается то, чего я не ожидала.

Облегчение.

Приятно поговорить с кем-то обо всем, даже если этот кто-то – Джулиан. И, возможно, так и должно было быть.

Он не слишком эмоционален и тревожен, как моя мама, которая, скорее всего, расплакалась бы вместе со мной, и не похож на Лили, которая в подробностях описала бы, как она планирует убить Оливера. Ни один из них не смог бы по-настоящему понять меня и то, что мне нужно.

Я не хочу плакать или мстить. Я хочу этого.

В какой-то момент Джулиан несет меня к одной из кабинок в задней части бара. Проведя последние двадцать минут, используя его рубашку как салфетку, а его грудь – как мою личную грушу для битья, я эмоционально и физически истощена.

Джулиан убирает мои волосы с лица.

— Разве эти тесты не являются кучей вероятностей? Они никак не могут быть на сто процентов точными.

— Да, но риск… Я не могу сознательно привести в этот мир ребенка, который может провести большую часть своей короткой жизни в муках, — мой голос звучит слишком слабо и неуверенно.

— Я понимаю.

Несколько минут мы молчим, пока Джулиан не нарушает тишину.

— Оливер и его семья, очевидно, все еще застряли в 1700-х годах, но ты же знаешь, что сейчас есть множество способов завести ребенка.

Мои плечи опускаются.

— Я знаю.