Обойтись без Бога. Лев Толстой с точки зрения российского права

В соответствии с тем же Военно-судебным уставом в 65-м полку был организован полковой суд в составе председателя – полковника П.А. Юноши – и членов суда: подпоручика Г.А. Колокольцева и прапорщика А.М. Стасюлевича. Кандидатура Александра Стасюлевича в качестве члена суда является довольно странной и может быть объяснена только тем, что состав судебной коллегии выбирали по жребию. Всем в полку было известно о том, что в своё время Стасюлевич служил в прославленном 13-м Лейб-гренадерском Эриванском Его Величества полку на Кавказе. Находясь в должности караульного начальника в Метехском тюремном замке, по собственному недосмотру он не сумел должным образом организовать контроль за содержанием заключённых, в результате чего семь арестантов из числа особо опасных преступников совершили побег. «За неодобрительное поведение и разные противузаконные поступки по отправлению должности караульного офицера» поручик Стасюлевич был разжалован в рядовые, с сохранением за ним права восстановления в офицерском звании (Бобровский П.О. История 13 лейб-гренадерского Эриванского Его Величества полка за 250 лет (1642–1892). СПб., 1892–1897. Т. I V. C. 354). Буквально за несколько дней до происшествия с Шабуниным ему был возвращён чин прапорщика.

В обязательном порядке члены военно-полевого суда приводились к присяге: «Обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом, пред святым Его Евангелием и животворящим Крестом Господним, хранить верность Его Императорскому Величеству Государю Императору, Самодержцу всероссийскому, исполнять свято законы Империи, творить суд по чистой совести, без всякого в чью-либо пользу лицеприятия, и поступать во всём соответственно званию, мной принимаемому, памятуя, что я во всём этом должен буду дать ответ перед законом и пред Богом на Страшном Суде Его. В удостоверение сего целую Слова и Крест Спасителя моего. Аминь» (приложение к ст. 150 Военно-судебного устава).

Как известно, действовавший в тот период времени Устав полевого судопроизводства был скопирован, как это ни странно, с аналогичного французского закона периода Великой революции (от 13 брюмера V года или 4 ноября 1796 года) и распространял подсудность военного суда не только на военнослужащих, но и, что было вполне логично, на вспомогательный состав армии: интендантов, поставщиков, военных чиновников, а также, что важно, – на жителей территорий, которые входили в театр военных действий либо, как в нашем случае, на которых находились воинские части и военные поселения.

Формально сама деятельность военно-полевых судов, как смертные приговоры военнослужащих, предусматривались специальным законом только на период ведения боевых действий. Тем не менее практика использовать такие «быстрые» судебные решения сохранялась и в мирное время – как для особых территорий (Царства Польского или Северного Кавказа), так и для лиц, совершивших отдельные виды государственных преступлений – прежде всего связанных с подготовкой покушений на членов императорской фамилии или высших государственных чиновников.

Подготовка эшафота к совершению смертной казни

Как назло, 4 апреля 1866 года в Санкт-Петербурге произошло знаковое событие – первое неудачное покушение революционера-террориста Дмитрия Каракозова на императора Александра II, не только радикализировавшее антиправительственную деятельность оппозиции, но и вызвавшую очевидную жестокую реакцию властей в качестве ответа на неё[32].

Государь теперь видит выход из кризиса, а его развитие в стране очевидно, исключительно в ужесточении всей системы уголовного преследования. И именно Александр II настаивает на том, чтобы военно-полевые суды теперь рассматривали дела не только в отношении государственных преступников, но и в случаях «важных нарушений воинской дисциплины и общественной безопасности».

22 июня 1866 года Аудиторский департамент подготовил для военного министра очередной доклад на Высочайшее имя за № 3589 «О важном нарушении воинской дисциплины рядовым Шабуниным».