Обойтись без Бога. Лев Толстой с точки зрения российского права

Устав уголовного судопроизводства 1864 года не предусматривал надзор в качестве дополнительной возможности проверки законности и обоснованности судебных решений; в нём, в главе пятой, говорилось лишь о возобновлении уголовных дел. «Практика выработала неизвестное Уставу уголовного судопроизводства положение, согласно которому Сенат имел право отменять приговор, если устанавливал при рассмотрении дела в кассационном порядке особо важные нарушения закона, не указанные в жалобе. Вторым отступлением было выдвинутое Сенатом учение об отмене им приговоров, не подлежащих обжалованию или фактически не обжалованных в надлежащий срок, по всяким доходящим до него сведениям о чрезвычайных случаях в порядке надзора».

Согласно ст. 5 Учреждения судебных установлений, Правительствующий Сенат «в качестве верховного кассационного суда, не решая дел по существу в общем порядке судопроизводства, наблюдает за охранением точной силы закона и за единообразным его исполнением всеми судебными установлениями империи». Такая позиция высшего судебного органа позволяла на основе обобщённой судебной практики давать соответствующие разъяснения судам в случае нарушения ими закона при рассмотрении различных уголовных дел. Поэтому в связи с достаточно большим числом неправильного применения закона нижестоящими судами Правительствующий Сенат, ссылаясь на положения ст. 250 Учреждения судебных установлений как на «меру восстановления нарушенного порядка по каждому отдельному делу», стал расширять практику отмены судебных решений, в том числе окончательных. В этом случае деятельность Сената носила не апелляционный или кассационный, а надзорный характер. Поводами к отмене вступивших в законную силу судебных решений в нововведенном порядке, согласно практике Сената, могли быть только нарушения таких основополагающих норм процесса, без соблюдения которых определение суда не может быть оставлено в силе судебного решения: 1) постановление судебных решений с нарушением ведомства и власти; 2) нарушение подсудности по роду дел; 3) назначение наказаний, неосуществимых или несуществующих по закону; 4) постановление приговоров в распорядительном заседании вместо судебного;

5) назначение наказания с нарушением прав состояния;

6) назначение наказания по гражданским законам лицу военного звания, состоящему на действительной военной службе; 7) возбуждение преследования против лица, отбывшего уже за границей наказание за то же деяние; 8) всякое неправильное разъяснение суда, преграждающее подсудимому или иным участвующим в деле лицам возможность дальнейшей судебной охраны в пределах закона их прав и интересов; 9) отказ в принятии жалобы вследствие признания, что наши законы не ограждают лиц, живущих за границей, от преступлений, против них учинённых в пределах России; 10) всякое отступление от смысла сенатских разъяснений. Наряду с типичными нарушениям форм и обрядов судопроизводства, повлёкшими за собой рассмотрение дела в кассационной инстанции:

1. неправильный состав камеры предания суду; неверное направление дела; отсутствие признаков преступления в деянии, которое послужило основанием для предания суду;

2. нарушения во время приготовления к судебному рассмотрению дела: неправомочный отказ суда в вызове указанных сторонами свидетелей; неизвещение или неточное извещение участвующих в деле лиц о времени заседания и составе суда; несообщение подсудимому копии обвинительного акта или жалобы частного обвинения и списка лиц, вызываемых в суд;

3. нарушения, допущенные при судебном следствии: неправильный состав суда; лишение сторон права слова, в частности непредоставление подсудимому последнего слова; отсутствие в заседании прокурора и непроизнесение им обвинительной речи; неназначение подсудимому защитника, несмотря на его просьбу об этом и др., а также неправильное название в приговоре обвинителя; неточное указание в приговоре имён, фамилий и даже обстоятельств дела, если оно не имело последствием неправильности в определении наказания; неисполнение таких действий, исполнение которых по закону зависит от усмотрения Мировых съездов и судей и т. д.

Такая правовая активность Сената вызывала закономерную критику со стороны большинства процессуалистов. Так, профессор Казанского и Московского университетов, депутат I Государственной Думы Г.Ф. Шершеневич отмечал, что «кассационные департаменты стали присваивать своим решениям силу, какой в действительности они по закону не имеют, составляя лишь совет, руководствуясь которым суды могли бы придавать своей практике некоторое однообразие в понимании и применении закона. Но ни в каком случае (за исключением указанного в законе) кассационные решения не имеют обязательной силы для всех судов. Сенат полагает, что он имеет право диктовать законы, тогда как его роль ограничивается проверкой, насколько решения судов и палат соответствуют действующему законодательству».