Обойтись без Бога. Лев Толстой с точки зрения российского права

Однако, несмотря на отчаянное сопротивление со стороны научного сообщества, деятельность Правительствующего Сената открыла качественно новый вид пересмотра судебных решений в уголовном процессе – пересмотр приговоров, вступивших в законную силу в порядке надзора; при этом были выработаны определённые основания к отмене таких судебных решений.

Поэтому в ситуации, описанной Львом Николаевичем в романе «Воскресение», при всех возможных допусках на художественный вымысел в случае направления дела в Правительствующий Сенат основания для пересмотра постановленного приговора, конечно же, были. Хотя четыре месяца тюрьмы, отмерянные Катюше Масловой, с отбыванием наказания среди социально близких товарок были не таким уж убийственным наказанием в переносном смысле этого слова.

Здесь становится очевидным, что вопросы правоприменения, даже с учётом предварительной профессиональной экспертизы текста романа приглашённым юристом, не являются принципиально важными для ответа его создателя на вечный вопрос: «А почему так?» Лев Николаевич неожиданно для читателей помещает Маслову в абсолютно новую для неё среду, когда вместо коллег по ремеслу и опытных уголовниц она примыкает к соратникам Веры Засулич – политическим каторжникам, для чего полностью перерабатывает уже осуществлённый замысел четвёртой редакции романа.

Глава 5. Время пришло

Голос из-за гроба бывает особенно слышен.

Л.Н. Толстой

Для любого великого художника – впрочем, как и для философа, учёного или государственного деятеля калибра Льва Николаевича Толстого – вопрос завершения жизненного пути порой является мучительным и сложным не только в духовном, но и во вполне материальном отношении. Трудно не согласиться с утверждением о том, что проповедовать непротивление злу насилием и при этом быть домашним тираном просто невозможно, впрочем, как и призывать к свободе, равенству и братству, оставаясь при этом «владельцем нищих мужиков». Возможно, с этими размышлениями о необходимости гармонии собственного учения и естественного ухода из жизни были связаны попытки Льва Николаевича найти такую форму духовного завещания, которая бы в полной мере соответствовала его жизненной философии. В своей маленькой комнате – убежище, где все вещи выглядели «как верная, но разлюбленная собака, которая хочет умереть, потому что она не нужна больше хозяину», – он однажды запишет в дневнике: «Вчера думал о завещании Лескова и подумал, что мне нужно написать такое же. Я всё откладываю, как будто ещё далеко, а оно во всяком случае близко. Это хорошо и нужно не только потому, что избавляет близких от сомнений и колебаний, как поступить с трупом, но и потому, что голос из-за гроба бывает особенно слышен. И хорошо сказать, если есть что, близким и всем в эти первые минуты» (Толстой Л.Н. Дневник 27 марта 1895 г. Собр. соч. в 22 т. Т. 22).

Л. Толстой за разборкой почты в усадьбе Сухотиных 19 мая 1910 г. Государственный музей Л.Н. Толстого в Москве

Как известно, в своей последней просьбе Николай Семёнович Лесков[93] – известный писатель и публицист – просил похоронить его «самым скромным и дешёвым порядком», «по самому низшему, последнему разряду»; не устраивать церемоний и не произносить никаких речей; не ставить на могиле «никакого иного памятника, кроме обыкновенного, простого деревянного креста. Если крест этот обветшает и найдётся человек, который захочет заменить его новым, пусть он это сделает и примет мою признательность за память. Если же такого доброхота не будет – значит, и прошло время помнить о моей могиле» (Новикова-Строганова А.А. Просветление духа. (Н.С. Лесков в его последние дни)). Скорее всего, Лев Николаевич упоминает последнее письмо Николая Семёновича своему сыну, которое и по своему содержанию, и по форме было похоже на его духовное завещание.